- Че встал как пень! Шагаааай! - резкий голос конвоира позади и сильный тычок в спину заставил его не шагнуть а едва ли не перелететь через истертый каменный порог.  Владимир потерял равновесие, упал на колени и едва не ткнулся в пол носом - стянутые за спину руки не позволяли сохранить равновесие. Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась.
Черт. Вот похоже попал. Кое-как выпрямившись он с усилием поднялся на ноги и попытался оглядеться. Тьма кромешная. Где это я? Что за место такое. Камера, каземат? По ощущениям помещение было не слишком тесным, но сделав на пробу три шага вправо он ткнулся плечом в стену. Так. Ну хоть какой-то ориентир в пространстве. Корф прислонился к стене спиной, и поднял голову. Отвратительное ощущение слепоты - глаза вроде как открыты а не видно ни зги.
Мда. Ну что, попал ты похоже братец. Это же надо так умудриться - и нескольких дней не прошло после чудесного избавления от расстрела и позорного отчисления из армии - как ты снова влип в историю. Слава Богу хоть Мишеля на сей раз не впутал.
------
Письмо Ольги принесли на третий день после того как Александр каким-то чудом успев в последний момент - спас Корфа и Репнина от расстрела. Владимир собирал вещи, собираясь покинуть петербургский особняк - в столице ему делать было нечего. Надо было ехать в поместье, к отцу. Рассказать обо всем. И о этой дурацкой дуэли, и о разжаловании... Думать о том что подумает и скажет отец - не хотелось. Позор, вот чем это было. Тем что отец никогда бы и никому не простил. Позор их фамилии. "у меня не будет сына" - кричал он ему тогда. Видимо так оно и будет. Но поехать, сознаться и принять отцовский гнев придется. А там - будь что будет.
Лакей принес письмо когда он разглядывал свой офицерский мундир и пытался решить - оставить ли его как воспоминание или может проще сразу отправить его в огонь. Сбивчивое, закапанное слезами от которых чернильные строчки кое-где расплылись так что угадывались лишь отдельные фразы. "Мне не к кому обратиться... Меня отсылают в Польшу...  Завтра на рассвете меня увезут, увезут под конвоем как преступницу. Выдают замуж. Жизнь кончена. Я просила о помощи Натали, но она похоже не сможет мне помочь. Помогите, ради всего святого. Я должна увидеть Его. В последний раз, в самый последний раз. Помогите"
Пальцы медленно скомкали письмо. Теперь он понял какой ценой были выкуплены их с Мишей жизни
- Ваше Высочество... Как вам это удалось?
- Теперь это уже неважно
Александр отказался от любимой женщины. Ради того чтобы спасти людей поставленных из-за него к стенке под дулами дюжины ружей. И теперь он выходит с нею даже не попрощается. Ее увезут тайком, и Александр никогда ее больше не увидит.
Ну уж нет.
Скомканное письмо полетело в огонь, и схватив валявшийся на кровати сюртук Владимир вылетел из комнаты
У ворот монастыря он был за час до рассвета. Карета в которой должны были увезти Калиновскую еще не была подана. Подъехав наемной черной карете без эмблем Владимир отпустил кучера, заплатив ему втрое больше положенного, и постучался в калитку.
- По высочайшему повелению прибыл эскортировать мадемуазель Калиновскую.
Ему повезло. Привратница монастыря была предупреждена что к рассвету прибудет эскорт. И если ее и удивило что эскорт состоит лишь из одного человека - то офицерская выправка еще более подчеркнутая штатским платьем и не терпящий возражения голос привыкший отдавать команды не оставили места для сомнений.
А дальше... Дальше была дорога. Дорога в Гатчину в лесах у которой сегодня шла большая охота. Записка посланная с первым попавшимся по дороге мальчонкой с наказом догнать охотников и передать послание цесаревичу.  Был взмыленный конь на котором Александр не помня себя от волнения вылетел на дорогу где дожидалась карета. Владимир не хотел присутствовать при их встрече. Что будет сказано или сделано - его не касалось. Он отошел подальше, и наблюдал за лесом и дорогой, чтобы влюбленным не мешали. Казалось прошла вечность. Вначале ему только показалось что звуки охоты приближаются. И только потом сообразил что это вовсе не гон, а топот десятков конских копыт и резкие голоса походят на обмен командами а не охотничьи возгласы . Он со всех ног кинулся к карете, но не успел постучать в дверцу - как Александр с залитым слезами лицом выскочил оттуда, бросился к своей лошади и погнал ее бешеным галопом не оглядываясь.
Калиновская рыдала на подушках, но времени на расспросы не было. Владимир взлетел на козлы, хлестнул бичом, лошади понеслись....
А дальше....
-----
Корф неловко повел плечами. Руки занемели, полузажившая рана полученная на дуэли ныла словно больной зуб. Он снова оперся о стену и прикрыл глаза, вспоминая.
----
Они неслись по дороге через лес, а звуки погони приближались. Что он будет делать если их нагонят и схватят? Что станет с Ольгой? Ни о чем не думалось кроме одной бившейся в голове мысли - скорей, скорей....
Карета вылетела на гребень холма. Калиновская что-то кричала в окно, но сквозь свистевший в ушах ветер он ее не слышал. Что делать? Пытаться скрыться невесть куда да еще с Калиновской? Бред. От тайной полиции и на том свете не спрячешься, из-под земли достанут. Везти ее самому до польской границы? Лошади падут через пару часов такой гонки, а с погоней на хвосте нет времени перепрягать. Лихорадочно соображая он вспомнил что в нескольких верстах отсюда есть почтовая станция. Там - если рассчитывать что Калиновскую должны были везти в Польшу без остановок должна была дожидаться смена лошадей, а если он хоть что-то понимал в спешном эскортировании ссыльных - то и закрытая карета с эскортом должна дожидаться там наготове - чтобы не тратить время на упряжь а пересадить узника из одной кареты в другую и тут же помчаться дальше.  В конце концов - если Императорским повелением она сослана в Польшу -то она должна была туда попасть. И на то что в пути случилась задержка, и что довез ее до первой станции не тот человек - могут попросту не обратить внимания. Это был их единственный шанс - при всяком ином раскладе она окажется беглой ссыльной а он - укрывателем. И он засвистел, погоняя лошадей еще быстрее.
---
Да... они нас быстро догнали.  Но если бы догнали несколькими минутами раньше - было бы и вовсе безнадежно. 
Эти последние несколько минут были так растянуты в его памяти что казались сейчас часами.
----
Дорога петляла следуя прихотливым извилинам длинной холмистой цепи поросшей редким ельником. На крутом спуске она делала петлю, спускалась по более отлогому склону и вновь заворачивала к подошве холма, где собственно и находилась станция.  Оборачиваясь Владимир уже видел погоню - десятка полтора человек несущихся во весь опор. Они исчезали с виду на поворотах, снова появлялись на длинных прямых участках, все сокращая и сокращая расстояние. Нагонят. Еще несколько минут и нагонят. Вести карету вскачь по спуску с крутыми поворотами он не мог, и без того понятия не имел каким чудом ему вообще удалось не опрокинуть экипаж во время этой гонки. А если умерить аллюр - их догонят еще на середине спуска.
Решение пришло мгнованно - Владимир спрыгнул с козел и рывком распахнул дверцу
- Выходите!
- Как? Куда, зачем?
- Вон там внизу - почтовая станция. Там вас ждет следующая подстава лошадей и карета. Они отвезут вас в Польшу как и было велено
- Вы!!!- На секунду ему показалось что Калиновская испепелит его взглядом - Вы предали меня!
- Я обещал вам встречу с Александром, сударыня - вы ее получили....
Она не дала договорить
-Я доверилась вам! А вы отправляете меня в Польшу!?
-Да послушайте же - Корф схватил ее за руки и теперь почти кричал - За нами погоня понимаете вы это или нет! У нас осталось несколько минут а потом они догонят и схватят вас как беглую!
-А мне плевать! - она вырвалась и гордо выпрямила стан сверкая глазами - Мне безразлично, слышите?! Александр сделал выбор, я предлагала, просила, умоляла ему бежать со мной! Но он сделал выбор, и теперь мне безразлично что со мной сделают. Пусть схватят! Я сама к ним навстречу пойду
Она уже развернулась чтобы побежать обратно по дороге, когда он схватил ее за локти и встряхнул что было сил. Топот копыт слышался уже за ближайшим поворотом, еще пара минут и...
- Ольга! Что это за любовь у вас такая - вы хотите чтобы Александр всю жизнь корил себя за вашу гибель? За то что предпочел честь любви и не сбежал? Ольга из Польши еще возвращаются а из Шлиссельбурга- никогда! Бегите же, говорю вам!
- Возвращаются- она замерла глядя на него бездонными глазами но явно не видя его перед собой. - Возвращаются......
- Да! - Владимир уже не соображал что говорит - лишь бы заставить ее уйти. Сбежать бегом по склону холма в таком платье как у нее хоть и непросто но возможно. Ельник на склоне укроет беглянку, и..... только тут он сообразил что ему придется остатся на месте и задержать погоню - если они найдут пустую карету то пустятся по склону напрямик, хоть и калеча лошадей. А так.... он мог дать ей лишь пару лишних минут, и всей душой надеялся что этого будет достаточно. Если его схваятят одного - полбеды. Но вот ее.... - Бегите Ольга!!!! Туда, вниз по склону, там ждет карета и эскорт. Наплетите что угодно, что карета сломалась, что разбойники напали - что хотите - но умоляю - сразу же бегом в карету и трогайтесь с места. Когда они вас догонят - то должны видеть что все в порядке и вы как положено отбываете во исполнение приказа. Слышите?
- Но как я туда проберусь? Там же склон и елки, я испорчу платье! - Ольга посмотрела на него с таким выражением негодования на лице что он едва удержался от того чтобы встряхнуть ее снова. Боже, неужели эта кукла могла показаться ему привлекательной.  Загубленное платье беспокоит ее больше чем опасность грозящая им обоим.
Корф с силой толкнул ее к склону, не слушая протестов. Из-за поворота вылетели всадники, и хотя корпус повернутой боком кареты пока скрывал их от взгляда преследователей Ольга наконец  поняла насколько он был прав. От стремительно приближающегося топота копыт под ногами гудела земля. Калиновская юркнула в ельник, скинула туфли, подобрала юбки и припустила вниз по склону напрямик, уже не заботясь ни о платье ни о прическе. А Корф глубоко вздохнул, стараясь собрать все свое мужество и принялся как ни в чем ни бывало оправлять сбрую на одной из лошадей.
Всадники налетели, закружили вокруг, резкие как щелканье бичей голоса перекликаясь по десятку раз спрашивали одно и то же. "- Где она?". Владимир стараясь тянуть время отвечал как можно более неторопливо - "о ком это вы господа" и далее в том же духе. А потом....
Потом собственно преследователям это надоело. Они уже убедились что в карете никого нет, и восполнили этот пробел - Корфу скрутили руки за спиной, кинули на сиденье кареты на котором еще недавно заливалась слезами Калиновская,  задвинули шторки на окнах и куда-то повезли.
Сюда.
---
Только вот где это "сюда" он не имел ни малейшего понятия. И не хотел думать о том - что сейчас будет. Через несколько дней после того как чудом спасся от расстрела снова угодить под арест - с иронией думал он - это еще уметь надо. И снова - Калиновская.  Что же дальше? Суд? Допрос? Или просто пуля в голову из темноты?
Ничего... рано или поздно - не сомневаюсь, появится кто-то кто все мне разъяснит. Боюсь даже излишне подробно.
Корф вздохнул и откинул голову к стенке. Прости, отец...

Отредактировано Владимир Корф (29-01-2015 11:51:09)

Владимир не сразу понял - кто к нему вошел. После абсолютного мрака - даже слабый колеблющийся огонек свечи нестерпимо резал глаза. Он сощурился, пытаясь понять - кто такие двое вошедших и вздрогнул при звуке голоса, произнесшего "Оставь нас". Корф несколько раз сморгнул привыкая к свету и... остолбенел. Император!!!! Это было настолько невообразимо, что он даже не произнес обязательного почтительного приветствия - ком застрявший в горле от неожиданности и шока не давал даже вздохнуть. Вместо формулы приветствия он только резко опустил голову, в коротком, на военный манер, поклоне и снова выпрямился, расправляя плечи. И пока Император молча разглядывал его - он сохраняя на лице неподвижно-спокойную маску лихорадочно старался собраться с мыслями. А вот на следующие слова Государя ответить было явно нечего. Он помедлил, и наконец совладав со своим сбившимся от шока дыханием, произнес не двигаясь с места
- Понимаю, Ваше Величество.

Отредактировано Владимир Корф (29-01-2015 19:09:11)

Владимир помедлил, собираясь с мыслями. Что собственно желает услышать от него Император? Признание вины в организации свидания? Или признания в похищении Ольги? Как ни крути а то что он увез ее до приезда эскорта иначе как похищением не назовешь. И в том и другом случае - лгать он не мог, но и выбалтывать как на исповеди все произошедшее, да еще с указанием главных действующих лиц явно не следовало. Хотя Император наверняка все знает сам даже лучше его самого - все же о службе Бенкендорфа ходили легенды. В большинстве своем страшные. А все равно. Но вот и молчать не следовало - как он бы сделал перед любым другим допрашивающим. Наконец он ответил - почтительным и спокойным тоном, лишенным однако любого намека на подобострастие.
- О чем именно Ваше Величество оказывает мне честь спрашивать?

Владимир лишь с неимоверным усилием заставил себя продолжать смотреть прямо императору в глаза, и сохранять каменную неподвижность. Сердце гулко забилось от слов Императора, да и не столько от самих слов сколько от тона. Император явно насмешничал. Паника скрутилась в груди тугим узлом и внезапно исчезла, начисто снесенная секундной вспышкой бессильной ярости. Чего же он черт возьми ждет? Что дворянин и офицер, пусть даже и разжалованный мгновенно скиснет и выложит ему на блюдечке пикантные подробности встречи Александра с Ольгой? Причем встречи которой Император явно не желал? Корф не испытывал к Ольге никаких нежных чувств, но вот Александр - проявивший себя великодушным человеком, поистине достойным своей будущей роли в истории, и спасший ему жизнь ценой отказа от любимой - явно не заслужил чтобы его потаенные сердечные тайны, его слезы с которым он вылетел из кареты - стали бы чьим-либо достоянием. Пусть даже его собственного отца, не одобрявшего любовь своего наследника. На спокойном лице правда не отразилось ни тени этих мыслей. Говорил он медленно и спокойно, на ходу подбирая слова.
- Ваше Величество оказали мне немыслимую честь своим посещением. И я не посмел бы отнимать Ваше время разговором о не интересующих моего государя материях. Если Вашему Величеству будет угодно сказать - о чем именно Вы оказываете мне честь спрашивать я отвечу с величайшим почтением.

Сказать что Корф ошалел от этих слов - значит не сказать ничего. О чем же черт побери его еще могут спрашивать если не о Калиновской? И что за лучший друг... Неужели Репнин? Что за вздор Мишель тут совершенно не при чем. Александр? Да, цесаревич стал ему другом, но не слишком ли самонадеянно предполагать что стал предметом обсуждения августейших особ - Наследника и Императора? Что вообще происходит - если не об Ольге то о чем? О дуэли? Так там та же Ольга замешана. Владимир чувствовал что теряется от непонимания и оттого еще больше закрывался непроницаемо-каменную оболочку как в некое спасительное средство
- Смею напомнить, Государь что Ваше Величество так и не изволили задать вопроса.

Владимир поневоле скрипнул зубами когда чей-то нож разрезал веревки. Руки сильно затекли, нестерпимо хотелось растереть запястья,но он продолжал стоять в той же позе с которой не сдвинулся ни на миллиметр на протяжение всего этого странного диалога- заложив руки за спину, расправив плечи и высоко держа голову .
-  Ваше Величество. Могу лишь сказать моя жизнь целиком принадлежит Вам. И если Ваше Величество считает какие-либо мои проступки неподобающими или тем паче идущими вразрез Вашей воле - я с величайшей готовностью приму любое Ваше решение.

- Вопрос не совсем аналогичен, Ваше Величество - спокойно отозвался Корф, превосходно понимая что Император имеет в виду что он, Владимир, сбивает с пути истинного цесаревича. Но во-первых никакого "сбивания с пути" он за собой решительно не видел, а во-вторых... - Между мною и Анной нет привязанности, и вопрос о том остается ли она на правильном пути или нет - заботит исключительно моего отца. Разумеется, если бы он счел бы поведение этого "величайшего друга" недопустимым и потребовал моего вмешательства - я бы лишь исполнил его требование - не больше и не меньше.  Но Анна, благодарение Богу, разумная девушка и мой отец за нее совершенно спокоен. Какие бы "друзья" не появились на ее горизонте - он всегда может быть уверен что она будет блюсти себя так чтобы не нанести урона своей и его чести.
А вот это была уже дерзость, хотя и прикрытая безупречно корректными формулировками и спокойным почтительным тоном. Его речь явно говорила "Мой отец уверен в том что воспитал Анну правильно, и может не бояться за ее честь и поступки. Но выходит Вы, Государь - настолько не доверяете собственному сыну и тому как его взрастили - что полагаете будто чье-то вредное влияние может его испортить?"

Отредактировано Владимир Корф (29-01-2015 21:54:34)

Владимир чуть склонил голову и непонимающе сощурился когда Император никак не отреагировав на его шпильку - заговорил об отце. Насторожился, не выказав правда этого - когда позвали охрану. Но когда Император протянул ему пистолет рукоятью вперед - он почувствовал что буквально каменеет от сдерживаемой ярости. Глаза вспыхнули и стиснув зубы, чтобы не выдать мгновенно вскипевшего бешенства он принял оружие. Поведение Государя начинало казаться ему ничем иным как с самого начала отлично задуманной игрой в кошки-мышки, а последняя реплика и вовсе...  Издевается. Холодно, расчетливо, и так мягко будто кошка бархатной лапой. Издевается или что-то хочет понять? А неважно, неважно, к дьяволу! Черт побери все эти игры и тех кто в них играет. Проверка? Или искушение? Да провалитесь вы с вашими играми Ваше Величество... Вам не удастся поймать меня на страхе. Ну уж нет, только не меня.... в глазах мелькнуло выражение непередаваемо презрительной иронии, уголок рта едва заметно дернулся в кривой полуулыбке.
- Слушаюсь. Государь.. - сухо произнес Корф вслух. И безо всяких раздумий, совершенно будничным жестом прижал дуло пистолета к своей груди и нажал на курок.

Отредактировано Владимир Корф (30-01-2015 05:01:12)

Сухой щелчок вместо выстрела и... смех.... СМЕХ? Владимир отшвырнул пистолет в сторону. Кровь бешено застучала в ушах. "Укороти свой нрав" - часто советовал отец. Укоротить? Вот сейчас??? Да легче сердце себе голыми руками вырвать!
- Вот как, Ваше Величество? - с усилием выговорил он наконец уже не соображая что говорит с самим Императором, что он по сути узник которому только что даровали прощение и вроде бы радоваться должен, но... радоваться? Может еще и благодарить прикажете? За такое унижение?
К чертям годами привитое уважение к августейшей особе, к чертям вежливость, к чертям саму жизнь если за нее нужно расплатиться почувствовав себя марионеткой потешившей всесильного повелителя судеб!
- Рад что поразил вас. Хотя по сути, Император принявший у меня присягу семь лет назад и пожаловавший шесть боевых орденов за отвагу - должен бы знать что освободить офицера от присяги не так легко как снять с него эполеты!
От бессильного бешенства ему перехватывало горло, отчего голос на мгновение прервавшись стал еще тише но звучал с яростью подобной той с которой звери в царском зверинце грызут прутья решеток.
- И полагаю мне стоит радоваться что стал объектом августейшей шутки. Ведь иначе я мог бы расценить это как провокацию достойную бенкендорфовского сыскаря а не Императора

- Quod licet Jovi non licet bovi... - медленно произнес Корф снова прислоняясь к стене, и чувствуя как постепенно стихает охватившая его было ярость, замещаясь каким-то ощущением пустоты - Да, Ваше Величество. У меня был хороший учитель. Не его вина что я оказался нерадивым учеником

Глаза без души слепы, уши без сердца глухи - негромко ответил ему вслед Владимир старой пословицей  - Дай Бог чтобы сын ваш не забыл своей юности когда станет Императором. Такому Государю будут служить не за страх а за совесть. Он не будет ни слеп. Ни глух.

- Государство сейчас в Ваших руках, Ваше Величество. И друзья Великого князя тоже. - Корф снова выпрямился заложив руки за спину. - И прошу прощения за искренность, Государь - не старайтесь сделать его таким каким являетесь сами - властителем имеющим миллионы подданных. Но ни единого по-настоящему близкого друга.