А вот от такого резкого контраста ее слов с собственными мыслями - Корфа выбросило из мрачного омута словно пробку из водоворота. Его глаза просияли, разогнав ту хмарную муть что застилала их парой секунд назад. Он улыбнулся, и обняв ее крепче с улыбкой посмотрел в глаза
- Уверена?

- Да уж, наша свадьба и без того всех поразит - неважно какой она будет - Особенно тех кто в глаза сплетничал о тебе а потом выдавливал слезы на твоих похоронах - от этой мысли он не выдержал и расхохотался в голос, стукнулся затылком о стенку экипажа за спинкой сиденья и замотал головой утирая слезы выступившие в уголках глаз, и сквозь смех еле выдавил - Даша! Ты можешь себе представить эти лица? Тех что шушукались у стенок на свадьбе у Ильи? Княгини Болотовой и компании? Той вороньей стаи в правом углу? Если и хотелось бы устроить пышное праздненство то лишь для того чтобы подразнить наших сплетников!

Отредактировано Владимир Корф (11-02-2015 15:41:47)

- Как же, будут они прятаться - фыркнул Корф - Готовься после свадьбы к волне визитов с поздравлениями - и не только из Двугорского. Голову даю на отсечение - к тебе все кто хоть когда-то знал тебя в Петербурге прослышав новость потянутся. Чтобы потом было что за чаем друг другу пересказывать. Ну вот скажи - почему наше великосветское общество так строго осуждает любые проступки - "Ах скандал, скандал" а потом с таким сладострастным удовольствием смакует каждые подробности пресловутого скандала? А если подробности неизвестны - то ведь их и придумывать не ленятся.

Любящая супруга.... буду занята мужем..... от этих простых слов Владимира словно окатило горячей волной. Он сгреб ее в охапку зарылся лицом в волосы над ухом, гладил и гладил пропуская меж пальцев густые пряди волос. Господи, Господи ты все же совершил чудо..... Только теперь услышав эти слова он кажется до конца поверил в то что этот кошмар начавшийся с зарева над холмом действительно закончился, что обрушившаяся в одночасье жизнь - сделала скачок назад и началась вновь с того же момента на котором и оборвалась.... До чего хотелось поцеловать ее, поцеловать по-настоящему, но он боялся прикоснуться к ее разбитым губам, и все крепче прижимал ее к груди, к заколотившемуся сердцу, чувствуя как к глазам подступают странные, никогда не ощущаемые им прежде слезы благодарности, благодарности Богу, судьбе, всем силам земным и небсным... и ей. За свершившееся чудо, за возвращенную любовь, за ее жизнь, за ее глаза рядом, за ее голос сказавший эти простые - но самые важные для него слова...
И он шептал, шептал не разбирая что говорит, все еще пряча лицо в ее волосах, ощущая как первая предательская капля все же стекла из уголка глаза и пропала в этом переплетении каштановых локонов, шептал прерываясь и заговаривая вновь, не в силах ни поднять головы ни разомкнуть рук, и слезы которых она не могла видеть - скатывались прячась в ее волосах вместе с горячечным шепотом, прорвавшимся наконец сквозь невозмутимо шутливое спокойствие которое он изображал все это время.
- Милая.... родная.... маленькая моя девочка...... любимая моя..... ллюбимая...... Дашенька..... Господи.... так будет, будет! Господи, как же я люблю тебя!..... Не покидай меня... только не покидай никогда... обещай..... я ведь не могу без тебя жить.... не могу... не хочу.... обещай....обещай мне...

Только вот далеко не сразу Владимир сумел отстраниться от нее. Даже после того как замолчал, как над ее головой украдкой отер предательские дорожки слез сгибом локтя - он все так же сидел, прижимая ее к сердцу и опустив лицо в переплетение ее волос. Через какое-то время ее голова отяжелела, тело обмякло в его объятиях, а рука закинутая ему за шею бессильно сползла вниз. Склонив вбок голову он увидел что она снова погружается в сон... или в беспамятство, и это было хорошо - чем больше она спала тем дальше уходила от пережитого. Только вот на этот раз он не стал укладывать ее на сиденье - а так и продолжал сидеть, лишь передвинул ее так чтобы полулежа на сиденье - она оставалась бы в его объятиях, и голова ее покоилась на его плече. Шли часы. Экипаж остановился лишь один раз около часу пополудни для пересмены лошадей, причем пришлось выждать очередь из трех карет которые подъехали перед ними, но Корф не двинулся с места, и так и сидел укачивая ее в объятиях и зарывшись подбородком в ее волосы смотрел поверх ее головы в окно. Лошади наконец были сменены, возница слегка задержался чтобы пообедать, а потом они покатили дальше. А Владимир все так и сидел, держа ее на руках, не шевелясь и почти ни о чем не думая кроме одного - она тут. Рядом. Моя.
Когда стало темнеть поблизости не оказалось никаких признаков жилья, и пришлось еще часа два плестись шагом в сгущающейся темноте - пока наконец огонек у дороги возвестил о наличии там трактирчика. Свободная комната как ни странно нашлась, кучер заночевал в общей комнате а Дашу снова устроили в кровати, и оставили наедине со служанкой для ухода. А Владимир как и раньше воспользовался этим временем чтобы побриться, вылить на себя ведро прохладной воды и сжевать что-то похожее на шпинат с яйцами. Для Даши такая еда не подходила - и попросив сварить ей уже не бульон а самый обыкновенный куриный суп он попросил у хозяина все потребное для перевязки и поднялся к ней.

Первый взгляд брошенный с порога в сторону кровати заставил его улыбнуться - впервые за время путешествия она проснулась безо всякого постороннего вмешательства. Но вот выражение ее глаз округлившихся от страха согнало с его лица улыбку во мгновение ока.
Наверное вот так оно и было, да? Он входил к ней, с побоями и угрозами - и она приучилась бояться звука открывающейся двери? Шагов за дверью? Нескоро же она отвыкнет от этого страха.... Проклятый бастад хорошо его в нее вколотил.... - с новой волной ярости подумалось ему, и недолго думая он пересек комнату, свалил принесенное на стол по пути и опустившись перед кроватью на колени взял ее лицо в ладони, приблизившись почти вплотную прошептал.
- Даша, он не придет. Слышишь? Не при-дет.

"Обещаешь?" резануло по сердцу. Ну что ей сказать? Ведь сделай он тогда еще один выстрел, потрать одну секунду и мог бы сейчас уверенно ответить "обещаю". Почему он тогда этого не сделал? Да потому что не был уверен в том что бастард сказал правду, вот почему! Потому что разрыв могилу мог не найти в ней никого, и тогда снова пришлось бы возвращаться и выпытывать правду. А как выпытать правду у трупа!? А вместе с тем - не ответь он ничего это ведь тоже будет обман. Ты обещал себе не лгать ей.
- На ближайшие несколько месяцев - обещаю твердо - наконец ответил он. Посмотрел на ее руку, наклонился поднося ее к губам и принялся снова раскладывать принадлежности для перевязки
- Буду. Надо отдать тебе должное - ты пока идеальный пациент, и не пытаешься извести меня как я всю жизнь изводил всех докторов

Какое-то время Владимир молча нарезал бинты, пытаясь решить что правильнее - принять шутливый тон и замять ее подспудный страх, загнав его еще глубже... или ковырнуть по свежей ране но не оставить под ней лжи? Он вспомнил свою собственную аналогию изложенную ей в тот день когда она пришла прощаться и пыталась скрыть от него правду. Если идти с завязанными глазами по краю пропасти - то не будешь бояться но пропасть от этого никуда не денется. Поэтому следует снять повязку и повнимательнее смотреть под ноги. Да, может это страшнее чем не знать. Но всегда лучше знать правду в лицо. И хотя она слаба, и упоминание о Константине может вернуть ей ее страх в удвоенном размере... А может быть твердо зная что он в ближайшее время не появится и зная по какой причине она станет поспокойнее....
Ты обещал не лгать ей
Наконец он поднял голову, отложил последнюю нарезанную полосу и тихо произнес глядя ей в глаза.
- Даша. Не знаю правильно ли я делаю что говорю это - возможно этим я сделаю только хуже. А возможно тебе станет полегче. Да, в ближайшие месяцы он не появится. Я раздробил ему колено прежде чем он согласился сказать где тебя найти. И не убил его только потому что не знал - сказал ли он правду или нет. Если бы я не нашел тебя в той могиле - мне пришлось бы снова расспрашивать его. А когда нашел - то на счету была каждая секунда чтобы успеть увезти тебя оттуда пока не его и тебя не хватились его люди. Пройдут месяцы прежде чем он встанет на ноги. Но если он когда-нибудь посмеет напомнить о себе - помни, я буду рядом. Ты будешь моей женой. Прости если я сделал ошибку, но... иначе попросту я мог никогда тебя не найти

- Хорошо. - серьезно, без тени улыбки, кивнул Корф - Я хочу чтобы ты забыла. Но я - не забуду. И приму меры. И если когда-нибудь он окажется настолько одержимым чтобы напомнить о себе - ты не окажешься перед ним беззащитной. В конце концов мы не ягнята а он не волк. Всего лишь человек, и не из самых страшных. Он показал тебе что с ним шутки плохи - но увидел что и со мной шутить не стоит. А теперь ложись и давай руку.
Он провел ладонью по лбу, и начиная срезать с ее предплечья старую повязку украдкой бросил на нее взгляд. Что будет в ее глазах? Успокоение? Новый страх? или еще хуже - притворное успокоение на дне которого как и прежде будет плескаться паника?

Только теперь Владимир вздохнул с облегчением. Вот так. Все правильно. И все будет хорошо. Вместе они преодолеют все - он настолько в это верил что впервые за все время возился с ее повязкой без затаенного гнева - словно это были случайные порезы разбитым стеклом. И не поднимая головы от работы возвращаясь к прежнему спокойно-ироничному тону возобновил прерванный диалог словно они и не отвлекались за тяжкую для обоих тему
- А докторов, милая княгиня я изводил тем что никогда их не слушался. Всегда делал все по-своему. Иногда это шло на пользу, иногда во вред, но злились на меня все и всегда. А уж Штерн после последнего нашего с ним общения полагаю теперь при виде меня будет трястись как желе на балалайке

Отредактировано Владимир Корф (12-02-2015 10:57:44)

- Когда приедем домой - я попрошу о помощи не его а тетушку. Полагаю тебе самой будет спокойнее если тебя осмотрит женщина? он поднял голову пока ждал высыхания карболки и посмотрел на нее так спокойно словно они говорили не о врачах, и лечении а скажем о выборе цветов к предстоящей свадьбе

- Ну и то и другое и третье у тебя будет в избытке, это я тебе обещаю - Владимир рассмеялся, забинтовывая руку окончательно, а потом быстро наклонился и поцеловал ее в кончик носа. Сказать ей о том что он написал ее отцу? Пожалуй не стоит. Он ведь не уверен что Волконский приедет. Если приедет - пусть лучше будет сюрприз - чем ждать его приезда и разочароваться. - Мои крепостные привыкли к вольному житью при хозяине-холостяке которому почти никогда ничего от них не требуется, так что тебе придется навести в нашем доме порядок. А вот интересно - что я буду делать когда ты устанешь от моего общества?

- Увы, милая княгиня, дуэли никак нельзя счесть холостяцкими привычками. - с невеселой усмешкой отозвался Корф принимаясь за вторую руку - А вот если ты запретишь мне курить в собственном кабинете - вот к этому мне будет трудно привыкнуть. Твои люди, да, у Ильи. Я видел как они уходили за ним, после.... он на секунду замолчал, не позволяя себе даже закусить губу потому что чувствовал на себе ее взгляд. Она не должна знать чего все это ему тогда стоило. а значит любых тем о пожаре надо было избегать - ведь иначе никакого самообладания не хватит не выдать этого. И ухватился за первую подходящую фразу - А о какой женщине ты говоришь?

-А с чего бы мне тебя заставлять? С книгами и прочим я худо-бедно и сам справляюсь - Владимир усмехнувшись вычищал кожу вокруг раны, смочил ее карболкой и принялся бинтовать. А мысли уцепившись за ее слова - подобно виткам бинта наслаивались друг на друга одна за другой. Он тоже вспомнил комнату в Петербурге забрызганную кровью, смятую кровать, разодранное платье, опрокинутый столик, перебитое стекло, и следы крови повсюду...и не сразу смог заставить себя заговорить. Лишь после того как служанка внесла миску с супом а он завязал последний узелок - то пока девушка собирала и уносила остатки разрезанной марли и всего остального - он задумчиво пробормотал
-Агафья... Это такая здоровенная? Я видел ее в твоем доме в Петербурге. Ее и какого-то пьяного детину который ее кажется побаивается. Наверное ждут там распоряжений "своего барина". Долго же им придется ждать.... Собственно она-то и подсказала куда мне ехать дальше. Кажется действительно о тебе беспокоилась, она похоже добрая. 
служанка удалилась, а он взяв со стола миску, подсел с другой стороны кровати, приподнял Дашу за плечи, усаживая в уже привычной позе - полусидя и опираясь на него и зачерпнув первую ложку поднес к ее губам
- Завтра к вечеру мы должны быть уже в Петербурге. Если ты действительно хочешь взять ее с собой - то это вполне можно сделать. Если она конечно еще в доме. Только вот заранее предупреждаю - носа ты около своего дома из экипажа не высунешь.

Отредактировано Владимир Корф (12-02-2015 02:41:24)

- Его - нет. - Владимир осторожно поднес очередную ложку а потом потянулся за салфеткой и передавая ее спокойно посмотрел ей в глаза - Но я не хочу чтобы ты сейчас снова видела этот дом. Пусть пройдет какое-то время. А она действительно похоже добрая. Сокрушалась по тебе. Если она все еще там то думаю будет рада пойти к тебе в услужение.

- ЧТО?! - Корф вздрогнул, едва не выронив ложку - по счастью пустую, посмотрел на нее явно не веря своим ушам, секунду или две молча смотрел на нее - только лишь улыбка расплывалась все шире и шире. Наконец он не выдержал, и расхохотался, закинув голову, выронив ложку и едва не теряя равновесие в шаткой позе на краю кровати. Что за дикая просьба! Корсет? Да сейчас! При том что в этих словах сквозила столь тонкая интимная нотка, тем не менее им безошибочно подхваченная, что у него закружилась голова. Корсет.... а сейчас-то он обнимал ее, не чувствуя под рукой этих твердых пластинок которые заковывают женщину словно в панцирь! Спина под его рукой была теплая, соблазнительно гибкая, и хотя даже помышлять о вожделении по отношению к только-только оправляющейся от шока женщине было кощунственно - ее слова жаром окатили его внутри - а ведь очень и очень скоро... она станет моей женой. И никакие пластинки не помешают гладить ее кожу... ощущать теплую, нежную упругость ее тела... Он поневоле почувствовал как напрягается внизу Стоп стоп стоп!!!! Остановись! И хохот разряжая внезапный прилив неуместного возбуждения был не худшим способом. Во всяком случае через пару минут он уже не трепетал от внезапно проснувшегося желания, но и более ли менее был способен ответить ей в тон - точнее простонать сквозь затихающий смех
- Это еще зачем, княгиня позвольте полюбопытствовать

Отредактировано Владимир Корф (12-02-2015 10:48:56)

Покусывая губы чтобы прогнать только-только затихший смех, но не в силах сдержать улыбки Владимир снова поднес к ее губам ложку и пригрозил
- Если ты затянешься еще тоньше чем сейчас - я смогу обхватить твою талию ладонями и сомкнуть пальцы с обеих сторон. И буду все время бояться что переломлю тебя пополам!

- Тогда приляг - Владимир не стал уговаривать. Отставил полупустую миску на стул, и осторожно поддерживая ее голову уложил на подушку, укрыл одеялом и не удержавшись наклонился осторожно и легко касаясь губами ее губ. Чуть улыбнулся "я крепче чем кажусь" -и вновь привычно уже опустился на пол у изголовья кровати.
- Послезавтра после полудня мы будем уже дома. А завтрашнюю ночь проведем в Петербурге

- Теперь тебя ждет новый дом, моя родная. Моя будущая жена. И никуда больше я тебя не отпущу. - наклонившись к самому ее уху шепнул Владимир - А прежний - мы отстроим. Для Александры. Спи. Спи хорошая моя. Скоро, совсем скоро мы будем дома.

Владимир сидел рядом пока она не заснула. Как и вчера - поцеловав ее в лоб он встал и отошел к окну. Там царила непроглядная тьма. И когда только успело так стемнеть... С каждым разом время бодрствования у Даши удлинялось, голос казался крепче, и то что она могла есть что-то посущественнее бульона сулило надежду на то что она скоро оправится. Только вот он никак не мог прогнать подспудное беспокойство - еще не зная толком о чем оно и чем вызвано. После стольких свалившихся бед неожиданно обретенная радость в первое время опьяняла но теперь было в ней что-то что скрытое чего он пока не мог понять. Корф не был оптимистом по натуре, и привыкнув получать от судьбы пинок за пинком - разучился верить в то что жизнь иногда просто дарит радость безвозмездно. За каждую радость, за каждый момент счастья всегда приходится чем-то платить. Безоблачное будущее, дети... это было все так хорошо что ему не верилось что это вообще возможно. В любом омуте есть подводные камни и чем тише и спокойнее кажется водная гладь - тем глубже скрыты эти камни. Что же будет ожидать их? Константин? Возможно, очень возможно - но не скоро. Гнев Императора? Это еще более возможно, более того - почти неизбежно - но тем не менее проходило как-то мимо его сознания. Возможно благодаря той беседе которую он имел с Императором с глазу на глаз - он совершенно переменил свое отношение к государю. И знал что в случае необходимости - спокойно скажет ему в глаза все то что мог бы сказать любому другому мужчине - по любому поводу. А уж сотрет ли его всемогущий государь в порошок или лишь посмеется на дерзость да и махнет рукой - его не особо волновало. Что же тогда? Дети? Сумеет ли он найти с ними общий язык? Да, пожалуй это беспокоило его куда больше. И Лидия Алексеевна. Эти ее слезы над гробом.... Владимир передернулся. Искренни ли они были, были ли это угрызения совести или попросту лицемерная попытка обелить себя перед призраком дочери? Он не знал. Но она - мать Даши а значит придется с ней как-то ладить. Благодарение Богу что живут они достаточно далеко. А вот князь Волконский.... "Вы стали моим сыном, Владимир".... Ах, Михаил Федорович.... вы и не представляете какую радость я вам везу. Только вот как преподнести эту шокирующую новость? Князь ведь уже не молод. Он выдержал жестокое потрясение горем - как-то он выдержит потрясение радостью?
Сидя на подоконнике одним боком к чернильной тьме за окном а другим - к теплому огоньку свечи который горел рядом с кроватью выхватывая из темноты копну каштановых волос на подушке - он полуприкрыл глаза перед которыми поневоле проплывали лица, слова... события...
открывшаяся дверь кабинета. Волконский на пороге - высоко держа голову и расправив плечи старающийся держаться из последних сил... и в то же время так жестоко подкошенный этим ударом. Его молчаливые слезы..."Мою маленькую непоседливую девочку я выдал замуж за старика" ]Наверное такую вспышку горя он позволил себе лишь однажды... а потом на похоронах это был хоть и полный горя но собранный и отстраненный от всех человек..."Поговорите с ней... думаю она вас услышит" А каково же ему пришлось потом - на всех этих поминках и визитах которые приходится давать по обычаю.... а дети.. сказал ли он им. Ведь прошла уже неделя. Господи благодарю за то что ты позволишь мне исцелить и его рану...
Он сам не понимал - когда, и каким образом отец Даши так глубоко вошел в его жизнь что теперь его образ стал неотъемлен от ее. Может потому что Владимир видел его горе - потаенное от всех, и столь глубокое. Может потому что лишь они двое могли понять друг друга в толпе полной лицемерных слез. А может просто потому что он олицетворял собой все то чего ему самому не хватало всю жизнь - отца который мог быть другом а не суровым осудителем. И уносясь мыслями в последующие дни он пытался предугадать - приедет ли Волконский в ответ на его полубезумную срочную просьбу? А как же Даша обрадуется когда увидит отца вернувшись домой.....
Его ресницы опустились сами собой - тишина и неподвижность сморили дремотой, в которой вначале качался лишь мрак....  трещал огонь, вопили крепостные и руки сжались обхватывая чудовищный обгорелый труп. "Она моя!" В качающейся черноте и пламенных отсветах лица Ильи, Репнина, Любаши, мужиков с носилками - искажались и плыли, откуда-то тянулись руки силясь отобрать ее. И огненный проем дверного входа кажется снова единственным средством не дать им отобрать ее.. и шаг за шагом приближающийся жар опаляет лицо а в спину несутся вопли. Вот сейчас они вцепятся в плечи, повиснут на нем, силой разожмут руки, отберут ее.... Нет, нет, она моя! Рывок вперед - тот что ему не дали сделать тогда, огненная пляска вокруг вопли стихают в реве окружающего пожара, окружающего со всех сторон. Огонь лижет его руки, поднимаясь по предплечьям пляшет на плечах, горячими объятиями охватывает за шею, сдавливает, жжет,  Ну же, вот он я, весь твой! Сожги и меня как сжег ее! И ласковое пламя обнимает уже со всех сторон - и нет уже ни рук, ни трупа ни глаз - ничего кроме пылающего воздуха вокруг, и треска с которым начинает рушиться крыша....
Сильный удар в бок заставил его вскрикнуть и открыть глаза. Задремал называется - в дремоте съехал спиной по боковине окна и упал с подоконника не слабо приложившись бедром и плечом о дощатый пол.
Было холодно. Чересчур холодно. Владимир поежился, накинул плащ, покрепче запахнулся в него как в одеяло и вернулся к кровати. Свеча оплыла лишь до половины а значит дремал он не так уж долго. Что ж тем лучше. Он снова опустился на пол у ее кровати и откинув голову назад, к ее подушке снова устремил взгляд в окно - уносясь мыслями то вперед, подсчитывая оставшиеся версты, то назад, пытаясь представить - что сейчас происходить в Грушеве.

Отредактировано Владимир Корф (12-02-2015 13:06:54)

- Тшшшш... - рука из полутьмы легла на ее волосы и спокойный шепот - Все хорошо. Это лишь сон, Дашенька.
Владимир передвинулся с трудом - все тело затекло от неудобной позы, и поднявшись на колено наклонился целуя ее в лоб. В окошко вползал хмурый осенний рассвет, белесый и холодный. Темнота еще держалась по углам, но откуда-то снизу уже доносились звуки просыпающегося дома. Скрип колодезного ворота, сиплый баритон хозяина распекавшего за что-то служанку. Стук копыт по двору и скрежет колес по промерзшей за ночь грязи.

- Поспал немного. - да, нывшее до сих пор от удара об пол бедро свидетельствовало что это не ложь. А распространяться не хотел - незачем ей знать что он уже почти неделю каким-то чудом держится лишь на полудреме выхватывая то тут то там по порциям короткого отдыха для тела и сумбурных видений наполненных всякой чертовщиной. - Уже светает, скоро поедем. Ты видела во сне что-то плохое, да?

Он наблюдал за тем как она встает и уголки губ тронула улыбка. Хотелось спросить - не слишком ли она еще слаба чтобы двигаться самостоятльно - но делать этого он не стал. Если она ощущает себя в силах что-то сделать - пусть попытается - чрезмерная опека так же вредна как и ее отсутствие. А если она все еще слаба - что ж, он будет рядом чтобы подхватить ее если что.
Корф выглядел бледнее чем обычно, но на этом все внешние проявления того как он ощущал себя на самом деле и заканчивались. Все же с начала их путешествия - с того как они стали каждый раз на ночлег останавливаться под нормальной крышей - то ежедневное бритье и купание в немалой степени помогали поддерживать тонус. Владимир вообще редко допускал небрежность в одежде или внешнем виде - это было чем-то вроде визитной карточки и частью образа дворянина и военного вколоченного с раннего детства. Вот и сейчас с усилием поднимаясь с пола и едва сдерживаясь чтобы не выругаться от боли в затекшей спине и ногах - он тем не менее расправил плечи и выпрямился словно все еще носил эполеты и собирался на смотр.
- Пойду распоряжусь насчет экипажа и завтрака. К тебе зайдет служанка, поможет привести себя в порядок. Пожалуйста не пытайся встать с кровати самостоятельно хорошо?

- Силы вернутся по мере того как ты будешь нормально питаться - Владимир стоял в дверях а за ним маячила другая служанка держащая поднос с завтраком. За это короткое время он успел сбежать вниз, найти своего кучера, хмуро доедавшего миску овсянки, велеть запрягать, перехватить на ходу слегка пережареный зато горячий гренок у стойки и дождавшись пока будет готов нехитрый завтрак - вместе со служанкой подняться наверх. Причем помня как она накануне испугалась звука шагов и открывшейся двери - поднялся совершенно беззвучно, да и дверь лишь едва скрипнула.
Он стоял пока служанка снимала с подноса чайник, тарелку с гренками и парой вареных яиц и две чашки, пока разливала чай, и лишь закрыв за ней дверь подошел к Даше. Мягко погрузил в ее волосы руку, пропуская тяжелые пряди меж пальцев словно расчесывая и улыбнулся
- Какая же вы красивая, Дарья, Михайловна.