- Нет... не глупо учитывая что ты пережила. Кошмары это нормально. Ведь во сне мы видим то что оставило наиболее яркий отпечаток в действительности. - он смотрел как она перевязывает волосы. - После того как умерла моя мать и меня преследовали кошмары наполненные ее стонами Варвара говорила что надо проснувшись поутру рассказать свой сон, ну или хотя бы то ощущение что он после себя оставил - текучей воде. Реке, ручью или хотя бы выливаемой из кувшина струе. Говорила что вода унесет все плохое, и оно не вернется. В детстве я в это верил.

- Но ведь он же был. И то что произошло не исчезнет если от него прятаться. Нужно постараться принять произошедшее, и извлечь из этого выводы на будущее. Важно лишь помнить что это - прошло. - он снова привлек ее к себе. Обнимая ее, баюкая, ощущая ее голову у своего сердца он чувствовал такой безграничный покой, такую нежность и уверенность что она здесь, она - его, что он сможет защитить ее от всего света что в те моменты когда она отстранялась ему словно не хватало какого-то тепла. Тепла ее доверчивой ладошки прильнувшей к его груди. Тепла ее души которая трепетала в его объятиях словно огонек какой-то волшебной свечи. - Да, на кухне. Хотя Варя была щедрее на нотации да подзатыльники чем на доброе словцо - но это было единственное место в доме где мне было тепло. Я тогда думал что это лишь временно, и рано или поздно пройдет. Но оно так и не прошло.

- С чего бы мне от тебя прятаться? - улыбка получилась странно горькая, но принимая ее тон он поддержал лишь ту тему в сторону которой хотела увести она. - Приведи хоть один пример. А то я в детстве даже в прятки играть не любил, да и когда вырос прятаться ни от кого не научился

Владимир передвинулся, подался вбок поднимая ее ноги на сиденье и перехватил ее так что теперь она полулежала в его объятиях словно засыпающий ребенок. Мягко коснулся губами лба и очень-очень тихо зашептал, надеясь что мерный и тихий звук голоса убаюкает ее - вне зависимости от того что именно он будет говорить.
- Занимался... до тебя? Тем же что и каждый день. Просыпался очень рано, с рассветом. Окна моей спальни выходят на восток и даже зимой я ощущал на лице самый первый солнечный луч. Весь дом еще спал - только кое-где начинали просыпаться крепостные - а я часто брал коня и выезжал проехаться. Никуда, без цели, просто так. Ранним утром на дорогах еще почти безлюдно. Возвращался - иногда к завтраку, иногда намного позже. Потом работал. С тех пор как я вернулся домой - управляющий мне стал без надобности, но из него получился отличный секретарь после того как он потерял возможность воровать. Разбирал почту, планировал дела на день и далее. Выезжал в поле и лес наблюдать за работами во время посевной и уборочной, посещал лесозаготовку и деревни... Крепостные работают повсюду и бывать у них необходимо даже не для того чтобы контролировать. Они и без того люди работящие и добросовестные. А для того чтобы самому видеть что работники в порядке, что нет никаких эксцессов. Отец оставлял все на милость Карла Модестовича - и получилось так что он как оказалось вовсе не знал своих людей. А я теперь знаю все о каждом из своих. И случись у них беда, ссора или проблема - они приходят сами. Раньше на это осмеливались лишь те что работают в доме - а теперь даже полевые так привыкли видеть меня то тут то там что не стесняясь и о помощи просят и сами иногда интересные штуки предлагают. Домой возвращался обычно где-то между обедом и ужином. Варвара оставляла для меня то кусок пирога, то пару пирожков, то кусок холодной курятины - в еде я неприхотлив и могу сутками не вспоминать о пище, особенно если мысли где-то бродят.  А потом... потом  твои любимые расчетные книги. Расходы за день - опять же памятуя ошибки отца сделал привычкой не оставлять все скопом на конец месяца. И приходы если таковые были. А вот ужин -единственная трапеза в течение дня которую я обязательно за последние месяцы проводил по-человечески, в столовой, в компании Анны и гостей - если они у нас были. Навещали нас за этот год лишь Александр да Репнин - оба раза по два-три. Зато сейчас в столовой у нас не протолкнуться, и хорошо - эта комната чересчур велика для двоих. А после ужина - либо оставался в кабинете либо шел в библиотеку. Читал, курил, писал.... Засиживался заполночь, занимаясь какой-то ерундой. Засыпал к часу-двух пополуночи чтобы снова проснуться на рассвете. И все начиналось заново....

- Да... и еще дети - еле слышно шептал Корф баюкая ее в объятиях и временами еле ощутимо касаясь губами ее лба - Теперь ты сможешь больше проводить время с детьми... поля, леса - все это будет для тебя лишь местом для прогулок а не обязательным местом посещения и участия в трудах. И вечерами рядом со мной ты будешь сидеть с вышивкой, или играя с детьми а не согнувшись над расчетной книгой с пером в руке... Ты поможешь мне найти общий язык с детьми и может быть я смогу поладить с ними так как хочу этого. И ты будешь засыпать в моих объятиях. Каждую ночь... и каждое утро открыв глаза я буду видеть россыпь твоих волос на подушке рядом, и твои еще одурманенные сном, но уже улыбающиеся мне глаза. Спи, родная... спи и пусть тебе снятся лишь хорошие сны... А я буду рядом.... всегда....
Он шептал еще много того, чего не услышала даже тишина, потому что его шепот скоро стал беззвучным. Экипаж покачиваясь катился дальше, а он сидел прижимая к себе это доверчиво устроившееся в его руках маленькое чудо. Пересменили лошадей, и поехали дальше, а он все так и сидел временами касаясь губами ее лба и гладя по волосам.
Когда солнце стало склоняться к западу кучер постучал рукоятью хлыста в окошко и прокричал "Подъезжаем". Но Владимир не хотел шевелиться - к тому же от "подъезжаем" до "приехали" обычно верст десять-двадцать. Медленно катились за окошком какие-то разрозненные постройки. Деревенька в пять дворов. Маленький храм. Несколько больших складов друг за другом. И наконец - предместья Петербурга с их особенным, ни на что непохожим запахом - гнили, отбросов, речной воды и сырости

- Петербург - отозвался Владимир с улыбкой наблюдавший за ее пробуждением и наклонившись мягко коснулся ее губ. Вот и оно. Ее первое пробуждение в его объятиях и ее сонные глаза и улыбка пробившаяся сквозь сон - совсем как в его мечтах... ну правда не совсем - поскольку они были не в постели, дома и она все еще была нездорова, но ведь все это когда-нибудь будет и по-настоящему. И повысив голос так чтобы кучер услышал его сквозь окошко крикнул.
- Эй, любезный! Вези на Невский, к дому князя Ливен

- И как вам не совестно, княгиня, читать мои мысли - усмехнулся Владимир, с усилием выпрямляясь после долгой неподвижности в одной и той же позе. Ручку двери удалось открыть не сразу - онемевшая рука вначале попросту соскользнула с нее. И уже выбираясь наружу он заявил - А в дом не пущу даже если сама просить будешь. И скорчив самую вредную физиономию которую только сумел изобразить выскользнул наружу не дожидаясь пока она запустит в него подушкой.
На улице было уже почти темно, и очень холодно. Он поежился, запахиваясь в плащ. Дежа-вю.... когда в день похорон, четыре дня назад он подъехал к этому дому во власти страшных сомнений и тревог - тоже был вечер. Но сейчас - Даша была тут, с ним и он криво усмехнулся дергая звонок.

- Баранки гну - бросил ему Корф и безо всяких предисловий с силой ударил в дверь одновременно и рукой и коленом, так чтобы она распахнувшись стукнула детину по лицу. Тот похоже был навеселе да и явно из тех молодцов которые попросту не ожидают от "благородных хлюпиков" хоть сколько-нибудь энергичных действий

- Ты бы притух, дружок, иначе получишь еще пуще - спокойно посоветовал ему Владимир проходя мимо него в холл и увидев Агафью усмехнулся - А вот тебя-то милая мне и надо. Это ведь ты Агафья, верно?

- Да знаю я милая, знаю, не хипеши ты так - Владимир спокойно улыбнулся подходя ближе и повидимому совершенно не обеспокоенный наличием Макара за спиной. - Скажи-ка мне Агафьюшка ты вольная или крепостная?

- Ну а коли вольная и можешь из этого дома уйти, то скажи-ка а не хотела бы ты к барыне той в услужение пойти? Как полагается на жалованье честь по чести. - он чуть склонил голову набок с интересом наблюдая за ее реакцией

- Ну вот и славно. Собирайся тогда, я тебя тут подожду. - кивнул он подавляя улыбку. Даша права - хорошая женщина эта Агафья. А чем больше будет вокруг нее верных людей, тем лучше

Владимир дожидавшийся ее прислонившись к стене с неохотой от нее отлип, и пропустив ее вперед вышел из дома. До экипажа говорить ничего не стал, лишь открыл дверцу и кивнул внутрь - полезай мол. И заранее сощурился предвкушая целый каскад радостных воплей

- Ну полно, полно - угомонил ее Владимир заглянув в экипаж и указывая женщине на противоположное сиденье - Садись. Сейчас поедем
И назвав кучеру новый адрес - тоже влез в экипаж и сел рядом с Дашей, приобняв ее за плечи. Экипаж тронулся, и через полчаса остановился перед громадным желтым особняком в четких прямых линиях, со строгими колоннами. Кивнул Агафье "на выход" поднял Дашу с сиденья и понес к дому предвкушая как сейчас разахается Катерина и какой начнется кавардак когда две оставшиеся на весь дом горничные начнут торопливо расчехлять мебель и готовить для Даши комнату и ванную. - Смотри, Дашенька - тихо шепнул он ей поднимаясь по ступенькам - Это наш с тобой столичный дом

- Наш, родная, наш.
В дверь он постучал носком сапога - поскольку руки были заняты. Изнутри раздались шаги, дверь открыла одна из горничных и завизжала
- Вернулся, вернулся! Я выиграла!
- Чего ты там орешь как оголтелая!- высунулась из двери экономка и тут же расплылась в улыбке -Владимир Иваныч! А мы вот гадали - вернетесь ли скоро или снова пропадете на невесть какой срок.
- Вернулся, Катерина, вернулся как видишь - улыбнулся Корф проходя мимо и глянув на бойкую горничную поинтересовался - Что выиграла-то?
- Пирожное! Мне Николенька обещал.
- Ну Николай по своему гнедому скорее скорбеть будет - пробормотал он проходя в холл и остановившись перед экономкой посмотрел на Дашу.
- Знакомьтесь княгиня. Это Екатерина Дмитриевна, наша экономка. А тот кто там похрапывает - повидимому Андрей Егорович, ее супруг и наш управитель в городе.
- Верно, Владимир Иваныч, это мой Егорыч так и храпит. - немолодая уже но симпатичная женщина с тяжелым узлом волос на затылке с вежливой заинтересованностью разглядывала Дашу. Вот ведь все же странный молодой барон - то весь год не показывался, то вдруг появился несколько дней назад на ночь глядя, на заморенной загнанной лошади, потребовал другую и тут же исчез. А вот нате вам - вернулся, да не один а с женщиной, которую зачем-то на руках держит. Хворая что ли - вон бледна как, а худенькая-то какая.... Ох ты ж и руки, руки-то забинтованые...
- Вот эта любительница заключать азартные споры - он чуть повернулся чтобы Даша поглядела на хихикнувшую горничную - Елена. Где-то в доме есть еще Татьяна. Еще в доме живут конюх Николай и наша волшебница-кухарка Аринушка.
- Вы прям нас честь по чести представили всех, барин - снова хихикнула горничная с любопытством ожидая что будет дальше
- Верно. А вам дорогие имею честь представить княгиню Дарью Михайловну Ливен - будущую хозяйку этого дома и будущую баронессу Корф.
- Батюшки святы!!!! - ахнула экономка прижимая ладони к щекам - Неужто дождались! Поздравляю, Владимир Иваныч!!
Горничная тоже что-то пискнула, но Корф уже не слушал.
- А теперь потрудитесь-ка дорогие мои, приготовьте госпоже комнату, да ванную, сообразите во что поприличнее переодеться если найдете и соберите к ужину.
Холл моментально опустел словно обеих женщин ветром сдуло. А Владимир стал подниматься по лестнице унося Дашу в свою комнату - в ожидании пока для нее приготовят собственную

- Тебя я буду носить на руках пока сам на ногах держусь - усмехнулся он усаживая ее в кресло. Поцеловал в кончик носа и выпрямился. Его комната - единственная во всем доме была без чехлов. Тут все осталось как раньше - только на столе уже не было обычно находившегося тут футляра с пистолетами. Даже офицерский мундир который он разглядывал прежде чем сорвался с места получив письмо Калиновской - по-прежнему лежал на кровати, безупречно вычищенный словно он ушел отсюда не год назад а лишь вчера. За все это время его видимо не раз отстирывали, отглаживали и клали на прежнее место - полагая что раз барин оставил его там, то значит там ему находиться и надлежит. Обстановка была простой, без излишеств - кровать без полога, шкаф, письменный стол с тяжелым резным стулом, кресло у окна, несколько полок с книгами и какими-то не то альбомами не то рукописями. Стена над кроватью была увешана оружием - одной из немногих страстей Корфа, привезенным им с Кавказа, из Индии и  Бог весть откуда еще.
- Пока тебе приготовят комнату побудешь тут со мной? Потому что потом они будут тебя купать, переодевать а в это время мне с тобой находиться пока еще нельзя

- Эй! - ее движение он увидел лишь краем глаза - потому что и сам в этот момент осматривался, невольно поддавшись ностальгии. Молниеносно развернувшись он вновь подхватил ее на руки, пошатнулся на месте и зачем-то зажмурился.
- Поумерьте прыть, княгиня, сделайте милость! - он наконец открыл глаза, попытался сделать строгое выражение лица и отчитать ее за излишний пыл, но ничего не получилось - уголки губ сами собой дернулись в улыбке. Да и потом что греха таить - ему было лестно что коллекция привлекла ее внимание. Правда он все еще попытался устроить ей выволочку а-ля д-р Штерн
- Если желаете рассмотреть так и скажите, а прыгать самой необязательно - но получилось не ахти. Он перенес ее на кровать, усадил и выпрямился, снимая со стены и протягивая ей рукоятью вперед кинжал который ей приглянулся - угадать какой именно было нетрудно.
Дамасский кинжал из литого булата один-единственный изо всей коллекции висел без ножен, и изумительное обнаженное лезвие сверкало неповторимым узором из темных и светлых стальных разводов, причудливо переплетающхся на клинке, в результате многократной перековки стали при разных температурах. - Этот из Персии. Только поосторожнее с ним - он очень остер. И, да, я люблю оружие. Но не думаю чтобы тебе это было интересно.... или нет?

- Впервые вижу женщину которая может оценить красоту стали - недоверчивое восхищение в его голосе было совершенно неподдельным, а глаза искрились. - Впрочем это и верно - таких как ты на свете больше нет.

- Ну это смотря что ты хочешь с ним сделать. - его улыбка стала лукавой. Вот уж чего не ожидал в отношении нее так это хоть намека на попытки обучить владению оружием. И тут словно молния пронеслась в голове и глаза вспыхнули. А почему собственно нет?! Ведь для того чтобы хорошо стрелять или ловко владеть стилетом или ножом не нужно особой физической силы. Ведь умей она обращаться с оружием и окажись оно у нее в спальне - она бы не попала в руки Константина! Или хотя бы оказалась бы не беззащитной в его руках. Так может быть.... Да нет, нет она не согласится. А почему ты так уверен? Ну не сейчас же! Конечно не сейчас! Но ведь попробовать стоит! - Ну гляди. Обычно его держат вот так как держишь ты сейчас. А вот если собираешься нанести удар - то удобнее это сделать вот так
-Он опустился на колено у кровати, осторожно вынул кинжал за лезвие из ее рук и перевернув вновь вложил рукоять в ее ладошку "обратным хватом". - Вот так. Ну-ка замахнись

- Обязательно научу - тихо и твердо ответил Владимир в глазах которого вспыхнуло торжество - И стрелять. И владеть ножом. И самой простой самообороне без оружия. И не только тебя - но и мальчиков. И первый урок - прямо сейчас пока он у тебя в руке. Хочешь?

- Ну тогда слушай. - Корф подавил улыбку представляя какой все же неуместной сейчас будет его лекция, но - собственно действительно почему бы и нет. - Нож и кинжал это не оружие боя как таковое - мы с тобой не горцы которые умеют владеть им чуть ли не с младенчества. Для нас это оружие либо для молниеносного убийства либо для самообороны. Когда расстояние между тобой и противником - самое малое. И вообще главное правило любого боя будь у тебя в руках нож или нет - особенно важное если противник априори сильнее тебя - твоя голова должна быть холодной, мысли - ясными - тот кто горячится делает много ошибок и не умеет думать, а действия, к примеру удар кинжалом - незаметными или неожиданными. Ну вот для наглядности замахнись-ка на меня.

- Тогда никакого обучения не получится. И не только сейчас но и вообще никогда.  - он покачал головой, и поглядел на нее чуть ли не просительно - Даш. Я ведь не прошу тебя меня ударить. Это всего лишь демонстрация. Помнишь как в детстве "понарошку"?

Владимир с опаской наблюдал эту внутреннюю борьбу ведь действительно о каком обучении можно говорить без демонстрации, и было бы жаль попросту выбросить всю эту затею. И когда она наконец подняла кинжал - он просиял.
- Умница! А вот теперь смотри - он попросту поднял левую руку и легко перехватил ее за предплечье - помня о том что запястье все еще может причинять ей боль
- Видишь? Противник - видит твой удар. Готов к нему. А поскольку он и сильнее и быстрее - то отразить его - ничего не стоит. Вот попросту перехватив твою руку. А потом он может выбить у тебя оружие или даже заколоть тебя твоей же рукой.  Поэтому урок первый - никогда не поднимай клинок вот так, в открытую - когда обезоружить тебя - дело одной секунды. А противник лишь разозлится или посмеется. Понимаешь? Помнишь что я говорил? Холодные мысли а удар - неожиданный и незаметный. Вот погляди к примеру как мы сейчас стоим. Ты сидишь, я перед тобой на колене, лица на одном уровне - любое твое движение мне хорошо видно. Так? А вот если ты сделаешь к примеру вот так - он опустил ее руку с кинжалом на одеяло и чуть вжал ее в покрывало. Лезвие словно бы растворилось меж складок покрывала. - Смотри. Ножа не видно. Я- противник его не вижу и сопротивления не жду. А ты - держишь голову холодной. Помнишь? Держать голову холодной значит выбрать нужный момент и нужное направление удара. А вот теперь смотри - он чуть подался вперед глядя ей в глаза
Смотри внимательно. Сейчас я смотрю тебе в глаза, вижу твое лицо, но вот твоих рук мне сейчас не видно. Если попробуешь замахнуться как делала это раньше - краем глаза я увижу замах, и сумею отреагировать. Поэтому смотри, думай, какая часть моего тела сейчас открыта для удара, и с какой стороны я менее всего смогу его увидеть. - Ну? -он говорил очень спокойно и мягко, словно стараясь чтобы тон голоса смягчил столь неуместные для  женщины инструкции. И по ее глазам видел что она слушает внимательно. Тогда он не отводя взгляда от ее глаз опустил руку и крепко обхватив ее пальцы сжал их на рукояти
- Вот в данный момент - я не вижу твоих рук. А левый бок у меня открыт. И бедро - вне поля зрения. Поэтому если удар будет направлен вот так - он чуть повернул ее кисть с кинжалом, все еще лежавшим на покрывале и не поднимая его кверху, а ведя ее руку своей по горизонтали на том же уровне справа налево изобразил короткий, почти незаметный но безусловно опасный удар, и остановил руку когда острие коснулось его рубашки у левого подреберья.
- Видишь? Такого удара я бы не увидел.

- А вот научись. - твердо отозвался Корф, отпуская ее руку. - Я для тебя на время обучения - не я а просто некий абстрактный человек. Противник это противник а голова должна быть холодной всегда - вне зависимости от того кто он. И имей в виду если я действительно возьмусь за твое обучение - то делать это буду добротно и серьезно. Там где оружие - сантиментов быть не должно, это не игрушки. Разумеется учиться поначалу будешь на тренировочном оружии - чтобы привыкнуть. Но держать боевое достаточно твердо и уметь наносить удар с достаточной силой - тебе придется научиться тоже, иначе все это будет бессмысленно, правда это уже потом.
Он поднял ее руку с кинжалом, поцеловал ее кисть все еще сжимающую рукоять и улыбнулся
- Ты не передумаешь?