- Ох не пришлось  бы пожалеть - озорные бесенята в его глазах плясали какой-то бесовский танец. Он подался вперед, и мягко переведя ладонь под ее лодыжку коснулся губами стопы. Да так и лег головой на покрывало, уткнувшись лицом в ее ножку, и явно не собираясь двигаться. Проигрыш может стать победой. Его душа пела, хотя он с детства ненавидел когда ему кто-то или в чем-то намеренно поддавался. А вот сейчас было дело другое. Она поддалась чтобы дать ему возможность попросить ее о чем угодно. И это было настолько чудесно, что даже играть в дальнейшую пикировку не особо получалось

Несколько минут он лежал не двигаясь, держа ладонь у лица, и словно по-прежнему удерживая ее ножку а потом приподнялся на локте и улыбнулся
- Ничего не могу с собой поделать. Оставаться с тобой, в спальне, наедине, знать что никто не побеспокоит, что некуда торопиться .... Похоже моя выдержка еще никогда не подвергалась столь суровым испытаниям. Но когда ты полностью оправишься мне вход в твою спальню нужно будет запретить категорически! Потому что или я нарушу свой обет или умру от разрыва сердца - что хочешь то и делай.

- Лучше второе - вполне серьезно отозвался он, дернув ее за обшитый кружевом подол - Как видишь тот факт что ты все еще не совсем здорова останавливает меня все слабее и слабее. Когда твой отец решит раскрыть твое инкогнито - надо будет сообщить о тебе Андрею и Надежде. А потом.... потом будем готовиться к свадьбе, и я обещал тебе море сюрпризов. Так что жду-не дождусь когда смогу их преподнести

- Интересно как им сообщить - он лег головой на покрывало, глядя на нее снизу вверх - От Татьяны они кажется скрывали твою гибель, но вот для Надежды это будет шок. Одна надежда на то что Репнин сможет ее утешить. Кажется между ними что-то назревает, уж слишком явно они оба смущаются, случись мне проходя мимо застать их за беседой

- Ты что... и вправду ревновала? - улыбнулся он не двигаясь, и наслаждаясь тем что лежит вот так, смотрит на нее так близко, снизу вверх, что достаточно лишь слегка шевельнуть рукой чтобы дотронуться, лишь податься вперед чтобы поцеловать.. и получая какое-то странное удовольствие от того что можно позволить себе отсрочить это наслаждение и быть уверенным что рано или поздно сможешь получить его целиком - Не может быть. Ты же просто поддразнивала, может льстила моему самолюбию, но чтобы ревновать всерьез? Меня????

- После всего того что я рассказывал тебе о своих отношениях с женщинами? - он поднял руку, очертил пальцем разлет ее бровей и снова уронил ее на покрывало. - Я никогда. Ни к кому. Не испытывал того что ощущаю к тебе. Развлечение, азарт, охота, подчас они довольно нехорошо заканчивались, но какое мне было дело до чужих чувств если сам их не испытывал.

- Учту. - прошептал он как завороженный глядя в ее потемневшие глаза. - Надо же. Я и не предполагал что быть объектом ревности в какой-то мере даже приятно. До сих пор меня это лишь злило

Взгляд Корфа неожиданно стал серьезным.
- Ливен ревновал? К императору?

В глазах Владимира мелькнула молния. Он заговорил так тихо словно мыслил вслух.
- Ревновал. Но тем не менее допускал это. Выходит.... выходит допускал из страха перед Государем... а потом.... потом отыгрывался ... на тебе? Так?

- Господи.... - потрясенно выдохнул Корф и резко поднялся с кровати, сжимая лоб ладонью. Всколыхнувшаяся ярость на покойного князя давящим комом подступила к горлу - И ты... ты еще называла его "неплохим человеком"? Я-то полагал что он был просто таким же покладистым мужем как и десятки других, которым в силу возраста или равнодушия попросту безразлично что жена.... любит другого. Но чтобы целых шесть лет из страха перед любовником жены мириться с ее романом и вымещать на ней злость?! Господи какая подлость!

- А в твоей? - он резко опустил руку и поглядел на нее горящими глазами - В твоей, Даша? И ты конечно все это терпела, ни разу никому не пожаловалась, так? Боже мой, это немыслимо, немыслимо! - он заходил по комнате, пытаясь как-то справиться с бурлившим в нем гневом - гневом на умершего человека, и поэтому бессильным - Что же они делали с тобой эти двое.... ребенок... да, понимаю твоя дочь для тебя куда важнее тебя самой, но....

- Прошлое в котором ты страдала.... - глухо выговорил он не отрывая от нее взгляда горевшего ненавистью к покойному князю и к Императору заодно. Такая глубина самоотречения еще больше распалила его гнев ко всем кто мучил ее, кто заставлял ее страдать втихомолку. Ну почему, почему она не сказала об этом хотя бы отцу! Тот бы потребовал расторжения брака, Император разумеется с превеликой охотой согласился бы, и она избежала бы стольких бед... Но она конечно не сказала.... Мучилась, страдала и все ради того что "хорошая жена не выносит сор из избы"? А еще вернее - чтобы не расстраивать отца. Он тяжело упал к ее ногам словно ему подрубили ноги, обвил руками ее колени и зарылся в них головой, не находя слов

Отредактировано Владимир Корф (22-02-2015 14:44:01)

Бессильный гнев мало-помалу стихал, оставляя противное еле уловимое саднящее ощущение в груди. Он поднял голову и поглядел на нее снизу вверх
- С нами такого не произойдет. Я уже говорил тебе - если вдруг, когда-нибудь, ты полюбишь другого мужчину - увы в жизни случается все что угодно - я не стану мириться с таким романом, но найду в себе силы отпустить тебя с миром. Но если хоть кто-нибудь пожелает отнять тебя у меня против твоей воли - я убью этого человека, будь он хоть моим другом, хоть братом, хоть Императором, да хоть самим чертом. Пока я жив, моя жена будет принадлежать только мне. Я тоже ревнив, Даша. Безумно ревнив.

Вместо ответа Владимир молча обнял ее, и склонив голову коснулся губами ее плеча. Какие уж тут могут быть слова...

Казалось он мог бы не двигаться целую вечность. Но шаги за дверью заставили его вздрогнуть. Он вскочил, поднимая Дашу на ноги и поглядел на нее отчаянным взглядом, словно мальчишка застигнутый при попытке стащить варенье. И не удержался от тихого смеха - вот ведь когда еще доведется почувствовать себя застигнутым на месте преступления юнцом?
После короткого стука дверь открылась и Анна, очень спокойная, с высоко забранными и ниспадающими до самой талии платиновыми волосами, в строгом темном платье подчеркивающем тонкую фигурку и ослепительно белую кожу после обязательного "Вы позволите?" пропустила в комнату аккуратно одетую женщину лет сорока, с рано поседевшими волосами и такими яркими зелеными глазами, что при взгляде в них не замечались ни лучистые морщинки разбегавшиеся от уголков глаз, ни увядшая, сухая словно пергамент бесцветная кожа. Подмышкой она держала толстенный альбом из которого свешивались концы сложенной пополам мерной ленты.
- Ага. Это по всей видимости к вам, Дарья Михайловна. - окинув вошедшую взглядом предположил Корф, и шагнул назад,
Женщина же присела здороваясь и поглядев на молодую женщину улыбнулась. Повидимому Дашу в лицо она не знала, потому что в ее глазах не мелькнуло ни тени удивления. И с простонародной фамильярностью заявила
- Ах для такой девушки шить будет одно удовольствие. Как вас зовут, деточка? Меня Аннушка позвала, Марьей Егоровной звать. Уж обошью я вас в лучшем виде!

- Всегда было любопытно поглядеть на этот процесс - вздохнул Владимир изображая огорчение, тогда как в его глазах плясали смешинки. - ну что ж.... Придется смириться с тем что меня выставляют. Скажите княгиня, вы будете заказывать свое подвенечное платье сейчас, вместе с остальным гардеробом или попозже?

- Ну тогда..... - он прошел за кровать, и выдвинув ящик комода извлек оттуда большой сверток с которым вернулся из Петербурга. Он тогда сбросил его у дверей, откуда его потом переложили в ящик чтобы не мешал. Точнее это было два свертка связанных витой веревочкой с кокетливыми кистями на концах. Не утруждая себя возней он выдернул верхний сверток - который был раз в пять меньше нижнего, из-под узла, зажал его подмышкой, а нижний протянул ей. Он был объемистым настолько что принять ей его пришлось бы обеими руками - в плотной темно-зеленой шелковой бумаге с тиснением "La boutique de mariage à partir de Mme Annabelle" идущим по кромке бумаги перемежаясь с впечатанными в бумагу арабесками. - Держите. Не знаю угадал ли я, но для подвенечного платья это возможно пригодится.
И отвесив поклон он вышел через внутреннюю дверь - в свой кабинет, унося малый пакет, и прикрыл дверь, торопливо, пока она не рассмотрела сверток и уж тем более - пока не успела его вскрыть.

Владимир тем временем упрятал тот сверток что был поменьше в нижний ящик стола, и полагая что мерки и обсуждения затянутся не на один час - вышел в противоположную дверь. На лестнице встретил князя Волконского спускавшегося с явным намерением сменить его у Даши, но узнав что дочь сейчас занята делами для которых присутствие мужчин не требуется - тоже решил не мешать. А Корф отправился дальше - нужно было заглянуть в восточное крыло и проверить как идет подготовка, не нужно ли еще что-нибудь, а если нужно - то прикинуть как сделать это как можно быстрее. В хозяйской спальне все было уже почти готово, он лишь распорядился закрыть один из полукругов стены и устроить там ванную, без которой двадцать лет назад каким-то образом обходились его родители, всякий раз спускаясь для этой цели вниз.

Корфу же стоило только окунуться в хозяйственные дела как его закрутило так что он не заметил как проходило время. То с меблировкой комнат в восточном крыле возникла закавыка - потому что для детей следовало переменить мебель, то камин в одной из комнат оказался забит настолько что крепостной печник спасовал и пришлось вызвать трубочиста, то выяснилось что при обустройстве классной комнаты кто-то из крепостных умудрился разбить аспидную доску и он ломал голову пытаясь вспомнить - где можно заказать новую. Попутно вспомнив о том что модистка нашьет Даше платьев, но обуви у нее по-прежнему нет - велел найти сапожника, макнуть его в речку если это потребуется чтобы он протрезвел и тащить его снимать мерки с ее ножек. Вернувшись в кабинет и попросив кофе - сел писать- своему поверенному в Петербург, ювелиру которого порекомендовал ему Репнин, вызывая обоих в поместье назавтра, в печатную мастерскую с приложенным наскоро набросанным от руки эскизом, в Псков одному из старых друзей своего отца который недавно женил своего сына и мог порекомендовать приличных музыкантов, и еще, и еще...
Недопитый кофе остывал на столе а он все писал и писал, складывая конверт за конвертом на краю стола.

Корф поднял голову на стук и встал, когда увидел кто к нему зашел
- Для вас, Михаил Федорович, никогда не занят. Прошу проходите, присаживайтесь. - он бросил косой взгляд на перо, которое еще держал в руках, и усмехнувшись бросил его в чернильницу. Чем могу служить?

- Я полагаю решать это имеете право только вы, Михаил Федорович - Владимир чуть подвинул свое кресло, чтобы смотреть на князя не из-за стола и тоже сел - Кому, когда и как об этом сообщать. Но по-моему она уже вполне в состоянии встретиться с родными. Она скучает по детям

Глаза Корфа засияли словно две свечи, он едва удержался чтобы не вскочить с места
- Спасибо! Спасибо вам, Михаил Федорович. Но в таком случае позвольте и мне попросить у вас совета. Я хотел бы обвенчаться с Дашей как можно скорее. Как только успею все подготовить и как только уляжется волнение связанное с этой новостью.... Как вы.. на это смотрите?

- Настоящую это с той толпой которая нам обоим на свадьбе у Ильи и Полины не стесняясь кости мыла? Увольте, Михаил Федорович.  - Владимир весело улыбнулся и приподнял кипу конвертов лежавших на краю стола - Глядите. Здесь и ювелир и оркестр и мой поверенный и заказ на цветы и приглашения, и куча всего остального. Отошлю сегодня же. И думаю не позже чем через неделю все будет готово. Будет Даше настоящая свадьба, только вот присутствовать на ней будут лишь те кого мы сами захотим там увидеть. И кстати я должен спросить у вас - кого бы вы пожелали пригласить?

- Скорее прошу - он подался вперед внимательно глядя на Волконского