Владимир же смотрел ей в глаза без улыбки, со спокойным теплом в глазах, которое само по себе говорило о многом. Вензель действительно был вызовом, гордым вызовом в свидетельство своей любви перед всем светом. И ему не требовалось спрашивать - понравился ли ей фейерверк, и его задумка передвинуть его на время фуршета чтобы дать ей возможность поприсутствовать при этом. Ведь вправду - и бал и фейерверки даются в честь невест, почему же положено чтобы те уходили так и не увидев того что ради них и устраивается? Хотя из окон бельведера она бы видела все не хуже чем с террасы, но.... все же это было бы совсем не то, как сейчас, когда он стоял держа руки на ее плечах, когда она откидывала голову ему на плечо и заглядывала в лицо, когда он склонив голову касался губами ее волос и чувствовал ее рядом. Нет, ему не о чем было спрашивать ее сейчас - он видел, точнее даже не видел а чувствовал, всем своим существом вбирая ее эмоции, ее настроение, все то что казалось исходит от нее как лунный свет от ночного светила. Не нужно было даже говорить ей о любви. О ней сейчас следовало молчать...

DéjàVu. Как же странно это было. Их первый вальс на свадьбе Ильи и Полины. И вальс теперешний. Без дюжины дней - два месяца. А сколько же утекло с тех пор. Словно много лет уместилось в этот в общем-то краткий срок. И сейчас, как это бы ни звучало странно - его накрывали те же прежние мысли и ощущения. Но тогда он мог лишь догадываться а теперь знал точно. Но все это было неважно. Мысли о настоящем, прошлом и будущем мешались в единый ком, сумбурно, без всякой системы и смысла. Что это было? Усталость? Надежда? Он не знал. Вальс мог быть бесконечным, и то и дело наплывающие обрывки мыслей тонули, тонули без следа в ее серо-голубых глазах, в ее улыбке, в ощущении ее гибкой талии безжалостно стянутой сейчас тугими пластинками корсета. Скоро. Совсем скоро. Уже полночь, сейчас наверняка дети засобираются спать, а максимум часа через три неизбежно потянутся на отдых и другие гости. И неожиданно для себя он вдруг произнес, так тихо что его слова едва можно было услышать за звуками музыки
- Я никогда бы не женился, если бы не встретил тебя. Возможно усыновил бы какого-нибудь сироту чтобы продолжить род. Но не более.

Словно почувствовав ее мысли Владимир теснее прижал ее к себе, и улыбнулся в ее волосы. Не приди он тогда на свадьбу Ильи, то уже два месяца без малого лежал бы в земле за оградой кладбища после дуэли с Александром, похороненный без молитв и отпеваний в тот же день. А вот теперь - он здесь. И она здесь. И играл вальс в их честь. Что там будет дальше - гнев ли Императора за Дашу, или дамоклов меч который подвесила над ним дуэль с Александром, или приговор вынесенный Штерном - не все ли равно? Император может махнуть рукой на бывшую фаворитку, может никогда не узнать о дуэли а Штерн может ошибаться. Какими путаными и причудливыми путями водит нас судьба, подчас обрубая под корень все надежды, а подчас когда срываешься в пропасть - подхватывает словно облаком и уносит в безопасность. Корф всегда был фаталистом, и сейчас это помогало более всего, от всех предостережений и собственной логики - безоглядная вера в судьбу. И он был прав. Разве судьба не подарила ему любовь? Тогда когда он менее всего мог на нее рассчитывать? Глупо было чего-то опасаться, глупо бояться или не доверять.
Он улыбнулся глядя в ее глаза
- Даша.........- имя мягко слетело с губ, словно коснувшийся их поцелуй. -Дарья Михайловна Корф...... 

- В этом доме не было хозяйки больше двадцати лет - он улыбнулся - Можешь себе такое представить? Ни при отце ни при мне.

- Анна - он тихонько засмеялся - Анна стала обращать внимание на дом лишь когда мы с ней остались вдвоем. А пока был жив добрый дядюшка Иван Иванович она не ведала ничего кроме своего рояля, книг и сцены. Этот дом не запущен боюсь лишь стараниями Варвары. Отца любили, меня побаиваются - вот тебе краткая формула состояния дома на данный момент.

- Ты- то уж точно не увидишь. Надеюсь. - он усмехнулся. Хвала Господу Даша не видела сцены с Константином....  И многих, многих других. - А насчет  тебя я и спрашивать не буду. - Владимир улыбнулся и легонько провел рукой по ее спине - от талии вверх до шеи и вниз. Быстрое движение, наверняка почти никем не замеченное, недопустимое с точки зрения этикета но совершенно необходимое ему чтобы вновь получить доказательство реальности происходящего. Временами эта действительность словно уплывала, казалась миражом, возникали вопросы "со мной ли это".  А ненавидимые им жесткие пластинки под ладонью неопровержимо свидетельствовали - "с тобой, с тобой. Вон они мы - реальные и настоящие."
Мысли перескочили в другую область. Детям уже давно пора спать. Часы миновали полночь. Он обещал им полную свободу, пока они сами не захотят отправиться в постель, но вот любопытно - когда они захотят? И когда соберется наверх Даша. Корф вздохнул и с сожалением произнес
- Не заменять мне сегодня Любашу. Но ты не обольщайся, это не значит что я не попытаюсь заменить ее в прочие дни!

Глаза Владимира засверкали. Он подался вперед, и шепнул ей в ухо
- А я быстро учусь. - Что там говорить, он прекрасно знал и как распускается корсет и где обычно на дамских платьях располагались крючки, ведь до своей ссылки он был далеко не монах. Но раз она об этом похоже забыла, да и он сам не считал свои офицерские похождения чем-то достойным долгой памяти - то глупцом был бы если бы напомнил ей о них хоть случайно. Впрочем он тут же покаялся - Но сегодня тебе придется долго меня ждать. Это ведь Илья мог позволить себе ускользнуть с собственной свадьбы не дожидаясь пока разойдутся последние гости. А ты вспомни как пришлось провожать всех, исполняя обязанности хозяйки дома, и сколько на это ушло времени. Слава Богу у нас людей втрое меньше иначе я бы уже рехнулся

- Да-ша - притиснув ее к себе за талию вплотную он сощурился пряча улыбку за нарочито-хищным выражением лица - Недолго тебе осталось меня изводить своими намеками! Часа три, четыре, пять..... но ведь не больше же!!! Не боишься?

- "Никуда" это к примеру куда? - невинно поинтересовался он вскинув бровь - В цыганский табор к примеру к юным цыганочкам?

- Еще не отведав этой самой... семейной жизни? - если бы он улыбался - то улыбка несомненно подползала бы к ушам. Но она отражалась лишь в глазах, тогда как лицо оставалось невозмутимо серьезным - Нелестного вы должно быть мнения о своем супруге, баронесса Корф. Уж и не знаю зачем замуж пошли за такого ненадежного субьекта.

- Все может быть - с тихой улыбкой произнес Владимир, беря ее за обе руки - Но есть ли оно у него, это дно. Горцы уверяют что его нет вовсе, и я им верю. Никто и никогда не достигал его, хотя в его водах видно все вокруг на сотни саженей - в глубину уходит лишь голубая бездна. - он поднял ее руки к своим губам, и не отрывая взгляда от ее глаз коснулся губами тыльной стороны предплечий, там где заканчивался белый шелк ее перчаток. - Знаешь эта бездна чарует, затягивает, манит к себе так, что забываешь о дыхании. Забываешь о поверхности, о том что надо вернуться. Хочется плыть и плыть в глубину, погружаться все глубже и глубже, и кажется вот-вот постигнешь его загадку.... - его голос стал совсем тихим, он почти шептал -  Но бездна идет глубже и глубже, и из глубины временами вырываются прозрачные как хрусталь в густой голубизне цепочки воздушных пузырьков. Там что-то есть в этой глубине. И я хочу всю жизнь плыть туда, вглубь, чтобы увидеть его тайны....всю свою жизнь.

Никого не было. Ни бального зала ослепительно освещенного множеством свечей, ни музыки оркестра, под веселые восклицания заигравшего лихую мазурку, ни беззаботного веселья, ни гостей, ни дома ни неба, ничего кроме их двоих. Он улыбнулся, и все еще держа ее руку в своей - освободившейся ладонью накрыл ее кисть, прижимая ее пальцы к своей щеке.
- Да..... - прошептал он совсем тихо, а его серые глаза сияли теплым, безмятежным светом, глубоким словно озеро о котором он говорил. - И видит Бог - нет на свете человека счастливее чем я сейчас.