Владимир непонимающе-вопросительно смотрел на нее и тихонько рассмеявшись обнял ее и привлек ее голову к своей груди
- Рассматриваешь как ребенок игрушку. Надеюсь разобрать на части пока не планируешь? Чтобы понять как там внутри все устроено - так ведь обычно дети поступают

- А Мише с Алешей?- он потерся щекой о ее лоб и стал накручивать на палец длинную каштановую прядь. - Лошадей своих им иметь пока рано. А вот что будет наиболее ценно? Мише.... какие-нибудь книги верно... А Алешке..... Восемь лет... черт слишком рано для чего-то серъезного и слишком много для ерунды

- Я? - Владимир зажмурился, пытаясь вспомнить. Потом покачал головой - Не помню. Да и вообще не помню отмечали ли мои именины дома после смерти матери. А после восьми лет... Корпусе ноябрь это самая середина семестра. А все годы после - я уже был не в том возрасте в котором ожидают подарков. Зато! - он открыл глаза и улыбнулся - Вот отчетливо помню свои именины в пять лет. Мама еще была жива, хотя уже начинала болеть. Отцу было не до праздников, зато тетушка устроила мне поездку в Петербург, наполненную самыми разнообразными детскими радостями. Посещение зоосада, разные лакомства, наблюдение за караулом у Зимнего... - его улыбка стала одновременно и мечтательной и озорной - Помню ей никак не удавалось уговорить меня уйти оттуда, хотя было холодно. Я был готов смотреть на них часами.

- Очень просто - Корф усмехнулся - Она чихнула и сказала что у нее застыли ноги. А потом еще раз чихнула, явно намекая что простудилась.  Не мог же я позволить тетушке заболеть из-за своей блажи

- На Михаила -наверняка - уверенно отозвался Владимир, играя с каштановой прядью- Все же он очень сознательный для своих лет.  А на Алешку... не знаю.  В зависимости от того насколько автотитетен и дорог для него был бы уговаривающий. Уверен тебе хватило бы просто сказать "Довольно, пора идти"

- Усидчивый мальчишка это на мой взгляд нечто из ряда вон выходящее - Владимир усмехнулся - Про арифметику конечно ничего не говорю, но все прочие дисциплины доводили меня до умопомрачения. Я никак не мог понять как о таких захватывающих вещах как история Рима или победы Александра Великого, или история Российских царей - можно талдычить так нудно что интересный предмет превращался в скучнейшее испытание. А уроки языков и литературы и вовсе выводили из терпения. Хорошо мой учителя не выдерживали долго. Зато последний оказался находчивее всех. Он попросту отказывался говорить со мной на другом языке кроме того которому был посвящен урок. Но при этом говорил и спрашивал о таких интересных вещах, что волей-неволей втягивал меня в беседу. И приходилось говорить на том языке которого он требовал, потому что иначе он твердил "ne comprennent pas", "nicht verstehen","non capisco" и "not understand" и не задавал мне идиотских вопросов вроде того как я понимаю роль Сумарокова в истории литературы и не изводил требованиями в каждом писателе отыскивать доказательства принадлежности его к какому-либо течению, зато с интересом расспрашивал - понравилась ли мне та или иная книга, и почему, что думаю о главных героях и прочее. Сейчас, задним числом понимаю что это не вдолбило в меня затверженные истины а научило составлять собственное мнение и ясно излагать мысли. Вот этому-то учителю не приходилось на меня жаловаться - в отличие от его предшественников. Я мог рисовать, или ковыряться в механизме дверного замка на уроке пока он рассказывал о греко-персидских войнах, но прекрасно знал что интересный рассказ я слушаю в оба уха, и для этого не обязательно сидеть словно шомпол проглотив. В результате и науку его я усваивал быстро, и он не тратил свое здоровье попусту, добиваясь от меня ненужного послушания

- Поделом ему. - Владимир внешне никак не отреагировал на упоминание очередной выходки тещи, только Даша могла ощутить как напряглось и окаменело его плечо под ее головой - А насчет того что "не было интересно" то твои вкусы здесь не причем. Ребенку интересно все - если его сумеют заинтересовать. А если не сумели - то вина учителя а не ученика. - он чуть пошевелился стараясь сбросить напряжение и отвлечься от всплывшего образа - почему-то представившегося долговязого тощего француза с розгами. - К примеру.... ты ведь наверное не знаешь историю нашего рода. Даже о таком малозначительном предмете можно рассказать так что ты сбежишь через пять минут. А можно и так что будешь слушать не отрываясь, да еще вопросы задавать.

- Ты не объективна, поэтому доверять твоим суждениям нельзя - Владимир потерся щекой о ее волосы. Ее простые движения доставляли ему удивительное удовольствие и не хотелось шевелиться чтобы не спугнуть ее - Все сказанное относится и к любому другому предмету. Жаль что герр Вогель умер. Я уверен что ему не пришлось бы жаловаться на мальчиков, а они с удовольствием ждали бы его уроков

Он чуть подвинул голову чтобы заглянуть ей в лицо
- Почему? Просто потому что не хочешь с ним расставаться? Или боишься что тамошняя муштра окажется слишком тяжела?

- Даш... - Владимир мягко погладил ее по плечу, но голос был серьезным и спокойным - Те кто уходят в Корпус - не уходят из семьи, если семья дорога, если их там любят. Разве Репнин, Долгорукий, Воронов да и все кого я знаю - потеряли связь со своей семьей отправившись учиться? Корпус не тюрьма. Там есть и дни посещений, и каникулы и маленькие поощрения в виде увольнительных иногда. Для Андрея Корпус был сплошным мучением - потому что его отправили туда просто потому что "так положено" не сообразуясь с его склонностями, хотя ему больше пошел бы университет, и мантия ученого а не мундир военного. Для меня он был спасением. А для Репнина - просто местом учебы, интересным и азартным, несмотря на муштру и постоянное соперничество между кадетами. Весь первый год обычно происходит в притирании друг к другу и определении места каждого в сообществе остальных. Зато остальное время - сокурсники становятся не просто сокурсниками а товарищами. Отсев происходит там очень быстро. Но если он так же азартно рвется в военные как рвался я -а так оно похоже и есть - ему там понравится, поверь мне. И это не оторвет его от семьи, как не оторвало и Репнина с Долгоруким в свое время

- Другие мальчишки тоже там окажутся одни - напомнил ей Корф - И потом... мы же дадим ему понять что путь обратно всегда открыт. Он будет знать что дома никто не встретит его нахмуренным лбом и ледяным голосом если он вдруг поймет что вблизи армия не так привлекательна и захочет бросить учебу. А это важно. Но знаешь... я думаю он не откажется. Весь склад его характера говорит об этом. Я с детства не мыслил себе ничего иного, и ни на секунду не пожалел о выбранном пути. А мальчишка похоже такой же.

Он улыбнулся, погладив ее по плечу. Владимир часто вспоминал и учебу, и службу и даже Кавказ. Он наверное никогда не сознался бы в этом Даше, помня как она отреагировала на малейший намек о гипотетическом возвращении к службе, но весь истекший год он безумно тосковал по прошлому, по службе, по армии, по товарищам, по этому невероятному ощущению себя как части чего-то единого и великого, чем была императорская армия. Никогда бы не сознался что разжалование и отчисление - ставшее для того же Репнина лишь новой вехой карьеры - его самого лишило не много ни мало как смысла всей жизни. И лишь после встречи с ней он обрел иной смысл, и все равно иногда тоска по службе проявляясь из самых незначительных воспоминаний накрывала его с головой. Правда редко и лишь ненадолго. И почему она так твердо уверена что если бы его вновь каким-то чудом призвали на службу это бы что-то изменило в его отношении к ней. Он знал и женатых офицеров, тех что отправлялись не в казармы а к семьям, и добивались при этом и успехов по службе и были бесконечно счастливы в браке... Да хоть тот же Рокотов или Долгорукий -зачем далеко ходить. Или пожилой генерал Аннушкин, историю которого считали чуть ли не эталонной все те кто решали жениться не оставляя службы.... А впрочем.... что зря гадать - возможно ли переубедить ее или нет. Этого ведь все равно не случится. Не случится никогда, и эта сторона жизни закрыта навечно. Зато появилась другая. И как бы не казалось чудесным сочетать обе эти стороны - это ведь бесполезно. А если бы пришлось выбирать между? Тут и спрашивать нечего. Никакая служба не станет ценнее того что он обрел сейчас.... и мысль "а что если бы..." за последнее время перестала его посещать.

- Даша? - Владимир еще не успел толком уснуть. В полудреме ощутил ее беспокойные движения, открыл глаза и когда она вскочила - он тоже резко приподнялся, рядом и обхватил ее за плечи, чувствуя как она дрожит - Даша? Что..... что? Сон дурной приснился?

- Тшшш - прошептал Владимир.  Он подтянул одеяло,  укутывая ее как маленькую девочку и обнял поверх одеяла привлекая ее голову к своему плечу - Тише родная... все хорошо,  слышишь?

Господи да что же такое? Снова вспомнила Константина? - ничего другого способного повергнуть ее в такой ужас Владимир и представить не мог. И он сидел, прижав ее к себе и баюкая словно маленького ребенка
- Тшшш... все хорошо.. мы дома... никто не причинит тебе вреда.... это лишь сон....сон....

Он прикусил губу. Все так же крепко обнимая ее одной рукой - он запустил другую в ее волосы, проводил по ним точно гребнем, рассыпая каштановые локоны между пальцев.
- Снова он... - не вопросительно а скорее утвердительно произнес он наконец, когда почувствовал что она расслабилась. Бессильный, выгрызающий душу гнев, неутолимый потому что не мог найти точки реального воплощения заставлял его с усилием сдерживать дыхание чтобы не дать ему воли. Господи... до каких же пор это будет ее мучить.... Он уже почти сожалел о смерти Константина, о том что не может прикончить его сам - медленно, так, как горцы убивали пленных офицеров на Кавказе, вытягивая из него расплату за каждую секунду ее страха

- А с чего бы ему тебе сниться - он был рад тому что она заговорила об этом, и был готов беседовать на эту тему сколько угодно. Любой страх высказанный вслух - теряет ту ужасающую силу которую имеет над душой переживающей его в молчании - Просто какой-то случайно нанятый мордоворот, который не гнушался грязной работы. Опасность и угроза исходили не от него.

Владимир тихонько рассмеялся, и коснулся губами ее лба
- Ну знаешь.... если тебе начнут сниться все кто едва меня не убил - включая армию, войну и дуэли - то ты потеряешься в лабиринте лиц - он заглянул ей в лицо сияющими глазами - Как по мне то есть куда более интересные темы для снов. Что было то прошло, прошло благополучно, а снаряд - как учили нас баллистики - не влетает дважды в одну и ту же воронку.

- Не в одну и ту же! - запротестовал Владимир смеясь - Одна в плечо, вторая в грудь - воронки-то разные! Да и "любови" тоже. И кстати ни одна из них меня не убила, чем не повод для радости! Сычиха кстати до отъезда на Кавказ уверяла что заговорила меня "от свинца да стали вражьей". Так что как видишь работает ее заговор, да еще как. А вот вы, мадам!  - он обвиняюще ткнул ее кончиком пальца в нос - явно нуждаетесь в заговоре от дурных снов и нелепых мыслей. Это ж что надумали - по Потапу удивляться!

Отредактировано Владимир Корф (28-03-2015 00:07:33)

- Вот уж как только не называли а воронкой?!- возмутился Корф в глазах которого уже вовсю выплясывали смешливые искорки, отдернул палец, подул на него, словно обжегшись и с преувеличенно подозрительным видом поинтересовался - Это еще что за амулет?! Баронесса вы еще не успели поставить свой шаманский столб посреди своего кабинета и даже костра еще ни одного не развели - а уже шаманите? Слышал бы вас отец Кирилл, а он так надеялся хоть моя жена праведницей будет, а тут - такой конфуз!

- Помилуйте, баронесса, я тоже начинаю его опасаться! - Он прилагал все усилия чтобы не засмеяться, смех плясал лишь в его глазах, зато лицо выражало сильнейшее волнение, мало что не страх. Воронов был прав, театр действительно потерял неплохого актера - но лишь когда ему приходила охота играть. Владимир вооружился халатом, который был до этого наброшен на край кровати а потом наполовину сполз на пол, развернул и выставил его перед собой наподобие сети, словно собираясь поймать либо саму Дашу либо этот ее загадочный "амулет" и сосредоточенно нахмурился выглядывая поверх него - Ну-ка, извольте отвечать, что он за такое? Имейте в виду, намерения у меня самые решительные!

- Господи, какой кошмар! - с ужасом в голосе воскликнул Владимир.... и накинул халат на себя, накрываясь с головой так что стал похож на статую накрытую чехлом. Только вот у этой статуи плечи тряслись от беззвучного хохота, а их-под халата раздался сдавленный от смеха нарочито измененный писк доходящий едва ли не до фальцета, совершенно непохожий на его обычный низкий бархатный голос - Я его поймал?

- Осторожнее, он наверное кусается - подал голос Корф из-под халата, для наглядности звонко клацнул зубами и пропищал перепуганно - Точно  кусается!

Владимир забарахтался под халатом, беспорядочно тыча ладонями в толстую, мягкую ткань, словно отбиваясь от чего-то или намереваясь выбраться наружу, от ее тычка издал невнятный писк, повалился набок и затих, сжавшись в комок, прижав согнутые руки к груди и опустив голову