- Не просто - мягко ответил Корф, беря ее за руки. - Ему изорвали левое предплечье раскаленными крючьями. В оба предплечья между костями насквозь вбили по болту. Как раз вот в этом месте - он сжал собственное предплечье чуть выше запястья. Да и не только руки...  Сухожилия наш Матвеич потом сшивал ему сапожной дратвой, но.... что достаточно чтобы удержать в руках ружье и саблю - недостаточно для того чтобы играть, так что не предлагай ему тряхнуть стариной.

Отредактировано Владимир Корф (21-03-2015 01:54:51)

- Не принимай близко к сердцу- Владимир притянул ее к себе и крепко обнял - A la guerre comme a la guerre. Всякое бывает.

Отредактировано Владимир Корф (21-03-2015 00:44:28)

Владимир молча коснулся губами ее волос и улыбнулся.
- Во всяком случае теперь ты знаешь. Серж в мелочах балагур и повеса но в вещах серьезных я верю ему как самому себе. Этот человек - скала. Сделает все чтобы защитить и никогда не предаст.  А такие вещи о людях следует знать.  - Он вновь поцеловал ее волосы и мягко дунул сдувая с ее лба прядь - Ты не замерзла?

Отредактировано Владимир Корф (21-03-2015 00:47:37)

- Они есть сейчас не в моей а в нашей жизни - Владимир акцентировал слово "нашей" - И Репнин и Воронов будут тебе преданными друзьями как и я им обоим. А вот насчет темперамента - он с улыбкой ткнул ее пальцем в кончик носа - Не искушайте меня, баронесса. Если бы не холод поздней осени и не страх вас простудить я пожалуй не удержался бы от искушения.... ммм... особого рода. - заплясавшие в глазах искорки ясно говорили о роде этого искушения. - Уединенная поляна... лишь небо над нами.... Трава - будь она тут конечно. Обрыв и река далеко внизу.... Заманчиво.

- Трудно было бы забыть - Он прищурился, и все еще удерживая ее одной рукой за талию - второй провел вдоль ее тела от талии до шеи, наслаждаясь отсутствием корсета. Даже плотная ткань плаща была нипочем - настолько радовало отсутствие этих осточертевших пластин не позволявших полностью почувствовать в объятиях тепло тела собственной жены - А трава здесь летом пахнет не только травой но и стружками. Хотя лесопилки тут нет уже Бог весть сколько лет

- Часто. Я люблю этот обрыв, и реку далеко внизу, и то что здесь никогда никого не бывает. Летом здесь тихо, и когда лежишь в траве птицы настолько привыкли что здесь их никто никогда не трогает что без страха могут опуститься на землю в метре от руки. Кажется с этой лесопилкой была связана какая-то мрачная история, поэтому ее и забросили в свое время, а крепостные суеверны. - Он пропустил меж пальцев ее волосы от макушки до кончиков и заинтересованно спросил - А что за местечко?

Отредактировано Владимир Корф (21-03-2015 01:57:25)

- Что-то вроде. Что тут работники исчезали, топоры и пилы норовили вместо досок по людям тяпнуть самостоятельно, доски привозимые отсюда начинали кровоточить, по ночам якобы мерцали призрачные огни и слышались стоны. и еще что-то столь же мифическое... Лесопилку забросили еще до моего рождения. Можешь представить сколько раз в детстве я бегал сюда по ночам чтобы посмотреть на привидений. Но так ни одного и не увидел - какая досада. - Владимир обвел взглядом поляну задержавшись на обрыве а потом поглядел на Дашу - А когда покажешь?

- Поехали домой - Владимир еще раз крепко обнял ее и прижался к ее губам - прежде чем пускаться в обратный путь. И когда оторвался от ее губ и с улыбкой снова взглянув на обрыв произнес - Спасибо за этот рассвет. Это была чудесная идея.

Владимир прикусил губу - такой щемящей нежностью отозвались в нем ее простые слова. И ничего уже не говорил пока они шли через поляну к лошадям. Подсадив Дашу в седло он отвязал Бунтаря, подал ей поводья и направился к своему вороному который не то от скуки не то зачем-то еще перетирал зубами низко свешенную голую ветку, уже измочалив ее до драно-волокнистого состояния.

Владимир следовал за ней все на той же дистанции, сдерживая коня. Фриз все больше и больше проявлял недовольство, храпел, фыркал, то и дело встряхивал густой гривой словно пытаясь сказать хозяину - "что же ты такое, гад этакий делаешь? чтобы я, Я! шел как покорная лошадка за каким-то чужаком?! Совести у тебя нет, хозяин, вот тебе и весь сказ" Но когда они выбрались на дорогу и Бунтарь припустил галопом - Корф не замедлил ткнуть вороного в бок.
Фриз давно раздраженный постоянным сдерживанием и дожидавшийся когда ему наконец позволят дать себе волю с победным ржанием взвился на дыбы, и со стуком ударив о землю передними копытами помчался следом за арабским жеребцом, который летел впереди словно изящная черная птица. По совести этот курбет, отнявший никак не менее полуминуты был вовсе не нужен, не говоря о том что он позволил Бунтарю, и без того шедшему впереди выиграть время которое его быстрые ноги превратили в довольно ощутимый отрыв. Владимир беззлобно чертыхнулся, понимая однако отчего вороному вздумалось таким манером выказать и протест и возмущение всей их предыдущей и одновременно удовлетворение долгожданной свободой сейчас.
Щурясь от бьющего в лицо ветра он всматривался в спину Даши, пытаясь определить - все ли у нее под контролем. Вроде все шло хорошо, однако ему не нравилось что Бунтарь опередил их на десяток корпусов. После долгого перерыва могло случиться все что угодно. Корф пригнулся в седле, буквально распластавшись по вороной шее, сжал его бока и то и дело голосом и коленями подзадоривал его, подгонял мчаться еще быстрее. От первого рывка разрыв немного сократился, но первые несколько минут, хотя фриз несся почти на пределе своих возможностей - расстояние между ними больше не сокращалось. Арабский конь, рожденный для скорости и наконец попавший в свою стихию явно был не намерен позволить себя догнать
- Ничего... ничего мальчик - тихонько бормотал Владимир щурясь на летящий впереди черный хвост. Теперь его не только покалывало беспокойством за Дашу, но и разбирал самый настоящий азарт. Интересное было соперничество двух жеребцов каждый из которых мог бы служить эталоном своей породы. Не говоря уже о том что рано или поздно эти двое примутся доказывать друг другу свое превосходство, как это принято у жеребцов, и одному Богу ведомо чем это может кончиться, если хоть раз оба коня окажутся рядом без твердой руки хозяев. - Надолго его не хватит. Чем быстрее летит - тем быстрее выдыхаться начнет, там мы его и возьмем. Верно? Давай, давай....

Потерянные секунды? Очень хорошо. Владимир подлетел к Даше едва Бунтарь вновь опустился на все четыре ноги, и осадил фриза так, что тот с разлета присел на задние ноги и повел ими вбок под брюхом едва не заваливаясь, но все же удержал равновесие. Вороной косил глазом на араба с уже не скрываемой враждебностью. Мало того что его сдерживали всю дорогу, потом принудили бежать за ним же, да еще уговаривая "вот выдохнется тогда возьмем" так еще и остановили не дав налететь на него всем телом и опрокинуть, сбив таким образом спесь с наглеца. Если фриз когда-то и задумывался о том чтобы по-настоящему взбунтоваться против хозяина - то этот момент явно был близок.
Корф же смотрел на Дашу сияющими глазами. Великолепное зрелище - всадница на прекрасном скакуне, летящем по полю во весь опор, да и завершение скачки - почти полный курбет на задних ногах словно живое изображение какого-нибудь рыцарского герба, не хватало лишь длинного рога во лбу. Действительно надо заказать ее портрет вот в таком образе. А может..... - он усмехнулся вспомнив свои Кавказские зарисовки. Было бы любопытно попробовать по памяти.. как-нибудь....

- Это уж точно, нельзя. - Ему было любопытно поглядеть на то как Даша будет играть с конем. Явно не так как делал он сам - в юбке не побегаешь. Но игр существовало великое множество, и от их выбора а особенно от поведения лошади при этой игре можно было понять очень, очень многое. В частности - как найти к нему подход и управиться с ним. Владимира начинало не на шутку беспокоить поведение жеребцов. Если однажды их враждебность дойдет до критической точки, то никакая преданность и никакая узда не смогут удержать ни того ни другого, и тогда уже будет не соперничество а бой. Он лишь раз видел такое, когда прямо в паддоке кавалергардской конюшни на обычной проездке два жеребца дрались не на жизнь а на смерть, и не хотел чтобы это повторилось. А вслух ответил - Хорошо, мы отойдем подальше. Но знаешь, Даша с этими двоими надо что-то решать. Они оба слишком горячи. Если не дать им возможности выпустить пар то с цепи сорвутся. Рано или поздно придется дать им возможность выяснить отношения, пока не дошло до критической точки

- Пока они не взбешены окончательно - смогут кончить дело миром - голос Корфа однако был странно настойчив. - Но если дойдет до точки кипения - их будет проще пристрелить чем остановить. Не хочешь же ты этого

Он молча кивнул и отъехав подальше спешился, и повел вороного в поводу. Отойдя на полсотни саженей он отпустил повод подлиннее, и намотав поводья себе на запястье опустился на какую-то корягу, издали глядя на Дашу и Бунтаря. Фриз все еще дулся, но через какое-то время подошел, ткнул головой в плечо, и Владимир с улыбкой обнял склоненную голову
- Злишься, да? Вижу, злишься. Не надо. Придумаем что-нибудь.... Вот поглядим на них и посмотрим что он за фрукт и как с ним сладить. Хорошо?
Неизвестно что по этому поводу думал вороной, но он прошел сбоку от коряги и принялся ковырять копытом влажную землю подкапывая ее под полусгнившую кору

- Смотри - тихонько говорил Владимир обнимая фриза за шею и не отрывая глаз от Даши игравшей с конем - Смотри, видишь?
Вороной только косил глазом да дергал ушами на голос. А Корф смотрел сощурясь, соотнося то что он видел сейчас с тем что видел ранее, вспоминая все что когда-либо слышал или знал о лошадях, рассказы Егора Кузьмича, бесконечные конюшенные байки начиная с кадетского корпуса и кончая Третьим Кавалергардским который был его последним местом службы в Петербурге. Жеребцы среди армейских лошадей встречались не слишком часто - в кавалерии предпочитали кобыл и меринов, но все же попадались, и такие конфликты ведь как-то улаживались. И теперь внимательно вбирая каждое движение, каждый скачок Бунтаря его взгляд мало-помалу прояснялся. Идея, пока еще туманная начала обрастать реальными очертаниями и окончательно оформившись вспыхнула ослепительной ясностью когда он увидел как примчался Бунтарь к лежавшей хозяйке. Возможно. Возможно, даже очень! Как бы только Дашу уговорить....
Игра тем временем явно подходила к концу. Владимир улыбнулся, вспоминая как вчера на этом же самом месте практически движение в движение носился тут со своим вороным, и даже завершение игры было точно таким же.
- Видишь, мальчик? Он такой же как ты. Вы похожи. - довольный, словно пол-дела было уже решено Корф поднялся с коряги и похлопав вороного по шее повел его к разгоряченной паре.
- Душа моя, я впечатлен! - весело щурясь заявил он подойдя ближе, и поклонился - Браво.

- Хорош, чертяка - Владимир протянул ей руку свободную от поводьев. - Ну как? Наигрались? Знаешь я кажется теперь знаю как примирить этих двоих. Правда это будет непросто, но все же лучше чем ждать когда они взбесятся и покалечат друг друга. А если они не выпустят пар то так и будет

- Если их предоставить самим себе - все может быть. Жеребцы редко дерутся до смерти но и такое бывает - Владимир вел фриза под уздцы одной рукой держа руку Даши в другой. Бунтарь шел по другую сторону от молодой женщины и все боле волновался - чужаки не только рядом находились но человек еще и хозяйку за руку держал, а соперник шел совсем рядом. А вот фриз чувствуя руку хозяина на удилах словно бы перестал замечать  соперника. Было ли это данью воспитанию в котором его выращивали или затишьем перед бурей - Корф бы сейчас не поручился - Только вот я не хочу оставить все на волю случая. Надо будет сводить их вместе, но под контролем. Ты позволишь мне попробовать?

Рука Владимира еле заметно вздрогнула в ее руке и он бросил на нее странный потемневший взгляд. Но произнес очень спокойно.
- Ручаюсь. Может быть получит несколько безобидных тумаков но не более. С этим ты смиришься? - и после небольшой паузы так же ровно добавил - Если увижу что фриз может причинить твоему любимцу серьезный вред.... я пристрелю его. На месте.

- Ты думаешь я хочу? - голос Владимира был сух и безэмоционален - Уж поверь - нет. Но я знаю на что способны такие вот бестии если предоставить их самим себе и ждать пока они будут копить злость и взорвутся в один прекрасный день. Альтернатив у нас три. Первая - понадеяться на авось, и ждать когда они взбесятся друг на друга.  А это неминуемо произойдет, и тогда уже их никто не остановит кроме пули в лоб. Вторая.... принести одного из них в жертву и кастрировать. Уж прости - но этого я не сделаю даже если ты попросишь. Третья....  третья это то что собираюсь сделать я. А насчет того что "не хочу чтобы кто-то пострадал".... даже мальчишек нельзя защитить от всех синяков и ссадин, а иногда и драк. Но ничего серьезного с ним не случится, обещаю.

- Это дело не одного дня. За один день можно сломить живое существо, а вот приучить.... - Владимир вынул руку из ее пальцев и обвил ее талию. Говорил он мерно, глядя вперед на дорогу, но вот ощущать ее рядом было необходимо - Присутствовать.. конечно можешь если захочешь - но одним условием. Он не должен тебя ни видеть ни слышать. Ни при каких обстоятельствах, ни звука, слышишь? - он взглянул на нее - Ни при каких! Сможешь?

- Я и буду. - он улыбнулся и склонил голову набок касаясь щекой ее макушки - План у меня собственно такой - если оставить этих двоих наедине они начнут выяснять право друг друга на главенство. А это почти наверняка драка. Я хочу чтобы вначале он привык ко мне и принял меня. Научился уважать и повиноваться. А потом уже - через меня - чтобы принял фриза как своего товарища. Это полагаю наилучший выход. В их стае роль вожака будем играть мы с тобой а они должны будут понять что находятся на равных. Кроме того - их надо перевести в отдельное помещение. В тот сарайчик где держат после родов кобыл с жеребятами. Там они будут только вдвоем. Без кобыл и других лошадей. Вначале с огородками. Потом - если получится приучить их друг к другу - и без них. Это самый рискованный момент, но на этот случай есть идея и в этом полагаю мне поможет твой отец. Он ведь любит охоту. Но все это - далекоидущие планы. Вначале надо будет посмотреть как и насколько быстро он сумеет привыкнуть ко мне.

- Он тебя уже принял, иначе не позволил бы сесть на себя. Он видит - чтО ты для меня. Видел что я сам посадил тебя ему на спину. А значит ты - часть меня которую он должен принимать так же как меня самого. - Владимир взглянул поверх головы Даши на Бунтаря и его лицо стало спокойным, каменным, а глаза пронзительно вперились в черные агатово блестящие глаза жеребца, вынуждая его отвести взгляд - Это и есть уважение лошади к хозяину. Не тупое послушание упряжной клячи а сознательное уважение. Твой Бунтарь надеюсь тоже станет таким, если мне повезет. В паре лошадь-человек главенствующая роль должна принадлежать человеку. Если их уважения удается достичь - без насилия, железа и хлыста то оно и определяет отношения с хозяином.  Кстати..... он помедлил и лукаво взглянул на нее - Хочешь попробуем начать прямо сейчас?

- Во время основной работы - и не должно. А вот сейчас я хочу посмотреть на что он способен, чтобы сразу понять с чем буду иметь дело. - глаза Владимира вспыхнули азартным предвкушением. Он остановился, и похлопав своего вороного по шее перестегнул пряжки на путлищах, укорачивая стремена. А после этого взял из ее руки уздечку Бунтаря, и отпустив ее подлиннее намотал себе на запястье, чтобы оставить руки свободными. Фриз смотрел на него спокойно, лишь иногда косясь на арабского скакуна. А вот Бунтарь захрапел и попятился, словно пытаясь выдернуть повод. Пока только для отстрастки конечно - если дернет всерьез то Владимира за руку отдернет от фриза как бы он ни упирался. Так что стоило поторопиться
Он поспешно наклонился к Даше, скрещивая ладони в полуметре от земли, чтобы подсадить ее в седло своего коня
- Садись. И не бойся за свое сокровище, все будет хорошо

Владимир тихонько свистнул, не сводя глаз с Бунтаря. Фриз спокойно принявший на спину всадницу двинулся шагом, постепенно переходя на рысь. Арабский скакун захрапел и дернулся следом, и Корф, ожидавший этого шагнул к нему вплотную и загородил дорогу, раскинув в стороны руки с открытыми ладонями и запрокинул голову, глядя в упор ему в глаза.
- Стой. Стой малыш. Вот так, стой.....
Вороной попятился, и захрапел, выворачивая голову и кося глазом, подался назад, попытался обойти, но поводья намотанные на руку не позволили. А фриз удалялся все дальше и дальше. Бунтарь забеспокоился еще сильнее, он непрерывно храпел, пятился назад, то и дело приседал на задние ноги, отрывая передние от земли, поднимался на полупессаду и с силой опускал одновременно оба копыта о землю, мотал головой, и вдруг сорвавшись с места помчался было за удаляющимся фризом, но намотанные на руку поводья тут же повернули его голову в сторону и вместо того чтобы обогнуть нахального человечка жеребец описал круг вокруг него, еще и еще один пока наконец не остановился, непрерывно роя землю копытами и мелко дрожа всем телом.
- Тише.... тише дружок. - медленно, почти ласково шептал Владимир чутко следивший за тем как растает его беспокойство и злость. Он не отставал от коня ни на шаг, держась вплотную словно говоря ему - вот он я, я ничего тебе не делаю, но если хочешь пройти вначале затопчи меня, давай же - видишь вот он я, тут, прямо у твоих копыт. Казалось еще минута и все более разгорячаясь жеребец так и сделает. Он уже танцевал на месте, возмущенно ржал взбрыкивая задними ногами, то вдруг вновь срывался с места пытаясь оббежать человека, но отпущенные на максимальную длину поводья намотанные на руку все же удерживали его и описав круг он вновь возвращался обратно, ржал все громче и возмущеннее, рыл копытами землю и подаваясь вперед толкал грудью упрямого человека совершенно не обращавшего внимания на его злость и словно забавы ради подставлявшего себя под копыта.
Это повторилось раза два, прежде чем фриз со всадницей, все набиравший шаг скрылся за поворотом. Бунтарь как взбесился, он заржал, взвился на дыбы и уже не взвидя света кинулся вперед, сшибая Корфа грудью словно городошную фигуру, и кинулся вдогонку, волоча Владимира за собой, едва ли не под самыми копытами. Только вот долго он так пробежать не мог - тяжесть человека сразу же потянула его голову вниз, и протащив его с полтора десятка саженей в такой неестественной позе он вновь заржал, на этот раз уже не от возмущения а словно бы от обиды.
Корф же моментально вскочив снова возник у самых его передних ног, не обращая никакого внимания на то как яростно молотят по земле оба копыта, выбивая глубокие следы в чуть влажной земле. Самым важным было удержать его, удержать хотя бы минуту с того момента как Даша исчезла из вида, переключить его внимание на себя. И когда это случилось - ярость жеребца казалось не знала предела. Он непрерывно ржал, поднимался на дыбы молотя передними копытами по воздуху, наскакивал на дерзкого словно стремясь вышибить из него дух, так что любого не знакомого с подобными фокусами напугал бы до смерти. Но Владимир слишком хорошо знал лошадей. Он знал, что пока он не делает ни малейшей попытки прикоснуться к черной лоснящейся шкуре, не делает ни единого жеста, но упорно ловит его взгляд - конь не ударит его, не ударит человека который не проявляет признаков агрессии, не ударит того в ком чувствует спокойствие а главное - уверенность в собственных силах бОльшую чем в нем самом. Он лишь перемещался следуя за движениями коня и говорил. Говорил непрерывно, спокойно и мягко, но в то же время уверенно - словно с ребенком, не слишком выбирая слова, зная что жеребец будет слышать только голос, что он еще не привык к командам и уж тем более не допустит подчинения чужому человеку.
Прошла казалось целая вечность прежде чем яростные наскоки разбивавшиеся о его спокойную уверенность стали постепенно стихать. Немаловажным было также и то, что араб только что проделал длительную скачку бешеным галопом, потом еще разрядился в игре, и выматывающие всплески ярости в равной мере истощали и его самого. Он начинал уставать, злиться, не понимать, а человек казался тем увереннее и спокойнее по мере того как сам он уставая от бесполезных курбетов начинал недоумевать "что же это вообще такое и почему". И только тогда Владимир почувствовал переломный момент. С опущенными руками, цепко следя за конем он медленно двинулся вперед, всем телом налегая на грудь жеребца вынудив его, недоумевающего сделать шаг назад. Еще шаг, еще... Он все еще что-то говорил, сам не зная что именно. А время шло, хозяйка исчезла и к чему теперь тут был человек который позволял себе такое нахальство да с таким видом будто это его законное право.
Какое-то время этот поединок был похож на схватку двух котов которые демонстрируя друг другу себя - частенько расходятся без драки. Будь Бунтарь степным конем, который водит косяки и охраняет территорию - подобный метод не принес бы Корфу ничего кроме расколотого черепа. Но Бунтарь родился в конюшне, и с самого детства привык что его кормят, поят, чистят, и укрывают на ночь попоной - человеческие руки. И хотя далеко не все человеческие существа ( а скорее - лишь призрачно малая их часть) стоят того чтобы их уважали - воспитание этого уважения и начиналось с такой вот испытания на выдержку и хладнокровие.
Наконец Владимир протянул руку, словно желая дотронуться до лоснящейся шкуры. Жеребец немедленно отпрыгнул и оскалил зубы. Большие, желтые они могли отхватить несколько пальцев и не заметить этого. Но Корф был терпелив и настойчив и что еще важнее - теперь, оставшись один на один - не испытывал страха.  И раз за разом, настойчиво и уверенно наступая на него он протягивал руку с открытой ладонью, и продолжая говорить. Но прошло казалось много часов прежде чем Бунтарь позволил прикоснуться к себе. Еще не признавая главенство человека, он лишь временно смирился - о чем свидетельствовала подрагивающая под его протянутой ладонью шкура, словно коня непрерывно кусал какой-то овод. Владимиру внезапно захотелось подняться в седло и "объездить" араба точно так же как объезжают впервые молодых жеребчиков, впервые приучая к седлу, но этого делать было нельзя. Во-первых рано а во-вторых на спине раздраженного и неизвестно на что способного жеребца все еще красовалось дамское седло Даши, которым Владимир мягко говоря пользоваться не умел Впрочем первое- понятие "Рано" было определящим. Потому что целью Корфа было не сломить коня, не заставить его носить себя против воли а одержать победу в этом поединке человеческой воли и лошадиной мощи. и на какой-то момент он почувствовал что ему все удается, хоть и не сразу и не в полном объеме. Вороной позволил взять себя под уздцы, и все еще храпя и кося глазом, но все же какое-то время они прошли молча. Несколько раз арабский скакун пытался бунтовать - ровно с тем же успехом что и раньше, но вместо резких слов он слышал от своего "пленителя" лишь спокойную и размеренную речь. Это словно продолжалось часами - то вновь срываясь и то успокаиваясь пока наконец постоянно перемещаясь они не добрались до уже сами до дома. Во двор уже выбежал Никита принимать повод у лошадей и Бунтарь, словно бы расплескав разом всю свою злость, и хоть и огрызался но все же позволил увести себя.