Владимир вошел в спальню, на ходу снимая влажный, забрызганный кровью сюртук. Увидев открытое окно и силуэт Даши за стеклом тяжело вздохнул, кинул сюртук на кресло и вышел за ней.
- Хочешь простудиться? - его улыбка была почему-то усталой, хотя день только начался, и только-только наступало время завтрака. А ведь еще весь день был впереди -Давай не сейчас, а? Трое больных в доме это уже чересчур, не находишь?..

- Простудишься рано или поздно если будешь в одном платье то и дело вылезать на ноябрьский холод - устало опускаясь в кресло отозвался Владимир - Будет жить. Пулю извлекли, сейчас спит. - под понятие "спит" подходило и беспамятство, что же размениваться и лишний раз вешать на нее тяжелые впечатления от которых лучше было бы освободиться самому. Но зрелище, подкрепленное воспоминаниями о горской палатке было таким мучительным что он вышел из той комнаты на ватных ногах,  да и сейчас толком еще не отошел, как бы не говорил себе что все хорошо. - Даш... Утро только началось а у меня ощущение что близится полночь. Я старею, да?

Владимир прикрыл глаза и наклонил голову вбок прижав щекой ее ладошку. Ему не хотелось ни о чем думать, выбросить из головы упорно мелькающие в голове картинки - Андрей с пистолетом в дрожащей руке, его отчаянный взгляд, спокойное лицо Сержа, поднятая к небу рука с оружием, мертвая птица раскинувшая черные крылья у ног Андрея, его потерянный взгляд и сбивающиеся, бессвязные слова, горская палатка некстати вспомнившаяся так ярко словно пулю извлекали не из исполосованного шрамами тела а из того чем он был тогда, хрип и сжатые добела пальцы, боль, боль словно выплескивавшаяся из друга и затопляющая его собственную душу. Выбросить, выбросить, все это прошло.... черт почему так легко забываешь все что приключилось с тобой самим и так жестоко переживаешь все что происходит с дорогими тебе людьми. С Сержем...... с Дашей..... Сердце вновь ныло, привычной, тупой болью словно какие-то неторопливые, тупые когти прохаживались по нему как нежные пальчики Даши по его плечам
- Господи, Даша..... Я тебя прошу.... я тебя просто умоляю - береги хоть ты себя. Это невыносимо - переживать за тех кто дорог. Чтобы хоть с тобой не случилось беды....   

Несколько секунд. Минута. Еще одна в блаженной неподвижности, касаясь лбом ее плеча, закрывшись от всего на свете кроме ее теплых прикосновений, еле уловимого нежного аромата ее волос. Только вот поди закройся от такого в одночасье. Разжимались понемногу давящие тиски, но уж очень медленно.
А ну встряхнись! Что это еще за такое, разнюнился здесь! Рохля!- прикрикнул кто-то словно в самое ухо голосом так похожим на голос отца что Владимир вздрогнул, подобрался словно кошка перед прыжком и поднял голову. Огляделся, но в комнате никого не было. Он вновь посмотрел на Дашу. Уголки его губ тронула улыбка. Отец как всегда прав. Он потянулся чуть вперед, касаясь губами ее лба и тут же опять опустился спиной на спинку кресла
- Помнится кто-то обещал мне чай

- Не может быть! - усмехнулся, Корф поглядев на дверь через которую вышла девушка. Высокая, с толстенной косой, всегда такая царственно-спокойная, кроме тех двух случаев когда он видел ее в панике. Он взял чашку, отпил первый, обжигающий глоток и с облегчением вздохнул, словно горячий напиток прокатившийся сверху вниз растапливал последние остатки того тугого клубка в который его стянуло еще до рассвета- Интересно в чем же это проявляется? Данилка вот последние две недели вечно слоняется с таким мечтательным видом что его приходится иногда окликать дважды. Повадился вечно засовывать куда-то мои платки а в коробке уже остались одни только не парные запонки. Прежде он такой рассеянностью не отличался. И сильно подозреваю что виновата в этом твоя Любаша, потому что это все началось когда она сюда переехала. Как-то раз видел как они столкнулись на лестнице. Она и бровью не повела как всегда, а у бедняги даже уши запылали словно июльские розы

- Сочувствую бедняге - фыркнул Владимир, взяв с тарелки пирожок. Все же у него маковой росинки не было во рту со вчерашнего обеда, а учитывая предстоящий день - благородная бледность конечно это весьма аристократично, но повода для говения тоже не имелось. - Остается надеяться что он не только манерам у своего хозяина поднабрался, но и кой-чему другому.
И верно, приставленный к Владимиру сразу после окончания корпуса в качестве камердинера тогда еще крепостной мальчишка годом младше его самого изрядно поднабрался и спокойных, аристократических повадок которыми щеголял его хозяин, и книги оставленные на ночном столике не избежали его любопытного носа, и разве что манера одеваться в строгом полувоенном стиле осталась лишь прерогативой хозяина, потому что будучи на полголовы ниже Корфа Данилка был раза в полтора шире его в плечах, с копной светло-русых волос которые вечно лезли ему в глаза и общим видом парня только что вылезшего из стога сена. Ливрея которую как-то раз пытался напялить на него старый барон сидела на нем как на корове седло, и ему приходилось довольствоваться косоворотками да мешковатыми бушлатами вместо строгого английского кроя. Сочетание усвоенных от хозяина манер и богатырской но довольно простецкой внешности всегда было забавным. А уж сейчас видя Данилку задумчиво царапающим что-то на листе бумаги или с тоскливым видом втаскивающего ведро в ванную Владимир с трудом удерживался от смеха. Хотя и не хорошо это было с его стороны, сам понимал.

Владимир покачал головой, дожевывая пирожок, а потом ответил
- Свободный. Прежде чем отправляться на Кавказ я потребовал от отца чтобы он дал ему вольную. Ему и Василию, который вызвался поехать со мной в качестве денщика. Зато сейчас у нас на положении не то секретаря не то экс-управляющего. Данилка оставался дома, но я не хотел чтобы в случае моей смерти его могли продать или послать в поле за ненадобностью. А Василий.... знаешь брать с собой на войну крепостного даже по его желанию это совсем уж не-по человечески. А из родных у него кажется только сестра в Липовке. Давно уже замужем, детишек нянчит. Родители от тифа умерли тогда же когда и родители Анны

- Наверху - поразмыслив предложил Корф отпивая чай. Весь этот спокойный, безмятежный разговор - о слугах, об подарке - отодвинул наконец тяжкие впечатления, оставив лишь тягучую, чисто физическую усталость словно бы он не спал много дней. Но и она скоро пройдет - хвала тому кто изобрел чай и табак - Иначе ты представляешь как она будет переживать когда ее сокровище будут перетаскивать наверх по лестнице а она будет сновать вокруг и следить как бы что не упало

- Она вырастет красавицей - Владимир с теплой улыбкой посмотрел на Дашу и опустив чашку на колено провел рукой по ее волосам - Как ее мама. Она уже сейчас настоящая маленькая принцесса. А что будет дальше? Можешь представить себе меня, на старости лет отваживающего ее кавалеров?

Владимир широко распахнул глаза, и сделал вид что едва не поперхнулся чаем
- Ты хочешь сказать что за отсутствие собственных отваженных мною ухажеров тебе компенсируют будущие Сашенькины? Даша! Да, ты легко и через десять лет будешь пленять семнадцатилетних юнцов, но пощади хотя бы чувства своей дочери! Такая конкуренция будет ей не по силам!

Отредактировано Владимир Корф (31-03-2015 14:08:48)

- Ох не знаю не знаю - он вгляделся в нее поверх чашки с преувеличенно подозрительным видом - Ты, душа моя, тот еще бес в юбке. Очаровать можешь как семнадцатилетнего так и пятидесятилетнего, уж поверь на слово. Даже и не желая того. Так что не ручайся за будущее. А ну как лет через пять я тебе наскучу?

- От тебя я, Дашенька, надеюсь не избавиться до конца жизни - вскинув бровь, отозвался он ей в тон, наклонившись вперед чтобы оказаться с ней нос к носу - Разве я не обещал твоему отцу мужественно нести свой крест? А обещания надо исполнять, иначе плакало даже то мизерное уважение которое удалось заслужить!

Корф лишь неопределенно качнул головой, и допил чай. Широко распахивать глаза в изумлении, вопрошать, нарываясь на полушутливые комплименты это конечно хорошая игра, но вот каков смысл? То-то и оно. В то что Софья Павловна может быть от него в восторге он в любом случае поверить не сможет, даже если очень постарается. Вообще само предположение что Демидова может быть в восторге от кого-то кроме Даши было настолько смехотворным, что даже не стоило обсуждения. Хотя было бы забавным и приятным но опять же....
Он взглянул на часы на каминной полке и вздохнул. Хорошо было здесь. Никуда не спешить, ничего не делать, просто отдыхать душой, наслаждаясь ее обществом. А гора несделанных дел все росла и росла, громоздясь одно на другое, причем как обычные дела по поместью, почта, и все та же приходно-расходная книга за которую он не брался с того момента как подводил итоги по свадьбе -тогда как записочки Василия кучей смахивались в ящик стола, так и другие, которые сам положил себе выполнять - начиная от продолжения переделок в большом зале так и до занятий с детьми которые получив свой подарок два дня назад так и не дождались пока обещанного. Егор наверняка с нетерпением ждет своего пони, Александа - лошадку а мальчишки... надо будет поговорить с этим мсье Полем и вообще... Он с силой потер виски и поглядел на Дашу с невеселой полуулыбкой
- Пора возвращаться, да?

- Что изменится за полчаса - вздохнул он, однако безропотно откидываясь на спинку кресла и откидывая голову на гнутую спинку  - Только еще больше размякнем и будет еще труднее выйти. У меня сейчас голова идет кругом, когда я пытаюсь вспомнить все что нужно сделать и все время остается ощущение, что есть еще что-то, что-то важное что я должен был сделать, но не могу вспомнить что же это. - Владимир прикрыл глаза, поймал ее руку и поднес к своей щеке - Бред какой-то. Слушаю сам себя и сам себе противен, разнылся словно старик. Ты не слушай меня, Даш... Мне вредно вот так вот размякать. Становлюсь похож на желе - самому тошно

Владимир чуть улыбнулся не открывая глаз, наслаждаясь прикосновениями ее пальцев, теплом, полным, полнейшим покоем. По рукам неподвижно лежащим на подлокотниках кресла растекалось удивительное тепло, из позвоночника словно одну за другой вынимали косточки, все тело наливалось приятной тяжестью, и опущенные веки казалось становились все тяжелее с каждой минутой.
- Еще несколько минут в этом же духе.. - кое-как перебарывая это упоительное ощущение пробормотал он - и я усну прямо здесь. Ты этого хочешь?

- Зачем? - только и спросил он шепотом и замолчал, с улыбкой слушая ее и не открывая глаз. Темнота под опущенными веками затягивала словно омут, и не сопротивляясь он все более и более погружался в полудрему, не засыпая однако по-настоящему потому что ее голос был тем за что против воли цеплялось сознание. И когда романс закончился он неподвижно полулежал в кресле, откинув назад голову и закрыв глаза, спокойное и размеренное дыхание казалось свидетельствовало о глубоком сне.

Владимир не шевелился,  не дрожали даже ресницы опущенных век,  дыхание было мерными и глубоким.  как знать,  может и вправду уснул...

- В чем дело? - в тишине тихий вопрос прозвучал неожиданно. Владимир который погрузившись в какой-то расслабленный транс почувствовал как вздрогнули ее руки, словно бы что-то изменилось в них ее волнением. Он еще не открывал глаз, словно понемногу выплывая из какого-то глубокого омута, но вот голос задавший вопрос был совершенно не сонным

Корф медленно открыл глаза и запрокинул голову, глядя на нее снизу вверх, сосредоточенно без улыбки. Сняв ее руки со своих плеч он перетянул их вперед, и не выпуская так же спокойно спросил
- Это ей нравилось? Эта традиция...

Владимир помолчал. Ему совершенно не хотелось хоть в чем-нибудь следовать традициям своего предшественника. Но.... раз эта традиция так нравилась девочке... огорчать ребенка из-за собственной гордости?
- Раз это делал Ливен, а не ты, значит и не тебе беспокоиться - наконец задумчиво произнес он, опуская голову и перебирая ее пальчики - Значит это мое дело... Хорошо что ты сказала об этом

- Переложить - не значит забыть - так же задумчиво произнес он, явно размышляя о чем-то. Потом словно придя к какому-то выводу перестал перебирать ее пальчики и просто слегка сжал их в ладонях - Придумать дюжину своих -не трудно. Но и отменять эту традицию нельзя. Для девочки выходит эта нитка жемчуга - нитка ее жизни, где жемчужины - годы. Остановить ее.... значит как минимум дать ей повод задуматься на темы о переменах в ее жизни. О том что возможно они окажутся не лучшими... У меня другая идея. - Он поднялся с кресла, легко словно этот пятнадцатиминутный отдых и вправду полностью его оживил, и потянул ее за руку. Пойдем-ка вниз, в кабинет. Я хочу тебе кое-что показать.

- Извини, но для меня спальня это место где спят - не остался в долгу Владимир спускаясь с ней по лестнице.
до кабинета они каким-то чудом дошли не наткнувшись ни на кого из детей иначе бы их поход закончился сам собой. Пропустив ее в дверь он вошел следом, прикрыл дверь, и открыл сейф.
- Как -то я сказал помнишь - тут остались драгоценности моей матери - и что теперь они твои. А ты так их не увидела. Правда их не так уж много, но.... он запустил руку в глубь сейфа и не глядя вынул плоскую круглую коробку. Он даже не взглянул что внутри - видимо настолько часто с самого детства разглядывал эти вещицы - единственное что оставалось от матери что даже по виду коробочки мог вспомнить содержимое.
- Я все думал что подарить тебе на именины Сашеньки. И - не поверишь подумал именно об этом. Но раз есть традиция, то.... взгляни
В коробке лежала нитка крупного голубого жемчуга, а поперек нее -браслет из того же жемчуга чуть помельче.
- Ожерелье останется тебе. А браслет - распустим по жемчужинам и будем дарить ей по одной. На именины и рождество, так чтобы к ее совершеннолетию она собрала бы его заново.

- Конечно тебе. - Владимир пожал плечами - В именины принято поздравлять именинников как в день почитания их святого. Но ведь для матери этот день куда важнее - день когда она подарила миру новую жизнь. А стало быть поздравить мать в день рождения ее ребенка на мой взгляд справедливее и нужнее чем самого ребенка. который - как ни крути, никаких заслуг в своем рождении на свет не имеет.- А иногда и сожалеет о том что рожден на свет - мысленно добавил он про себя. И кому как не тебе их носить? Он бросил взгляд в сейф где хранилось еще несколько коробочек - Хочешь взглянуть на остальные? Они все твои. Лишь одну диадему я знаю отец предназначал в дар Анне, но ее тут уже нет. Я передал подарок по назначению не дожидаясь дня ее свадьбы

- Ничего не понимаю. Что значит "стану достойна". Мы обвенчаны, если мне не изменяет память, что же больше этого? -Владимир непонимающе пожал плечами. Право иногда его удивляло какое количество ерунды натолканно в головке у жены "фамилию пока только ношу" - а что ты дорогая с этой фамилией можешь делать кроме как ее носить? Играть ею в лапту или вышивать крестиком? Он попытался припомнить какие еще правила могли бы быть ей привиты, но так ничего в голову и не пришло кроме разве что одного, совсем уже дикого предположения - Или ты полагаешь что женщина становится достойна фамилии мужа лишь когда рожает ему наследника?