Его окатывало ее страхом, ее напряжением, ее дрожью словно волнами. Отставив подальше левую руку с сигарой чтобы не подпалить ей волосы - выбросить-то чертову штуковину стоя у двери было некуда - он что было сил прижал ее к себе правой и то и дело касаясь губами ее лба, словно перепуганного ночным кошмаром ребенка торопливо шептал
- Ну? Тогда что... что? Что тебя так напугало.... расстроило.. я же вижу... скажи

Корф вздрогнул и прикусил губу. Господи.... 
Он лишь обнял ее крепче, зарылся лицом в волосы и лишь изредка тихонько проводя головой в стороны словно бы гладил щекой по волосам, не желая разнимать рук. Даша... Даша, Даша.... если ее, чужое горе ты воспринимаешь так.... Господи боже мой....
НЕ СМЕЙ!!!! - громоподобный рев собственного сознания заглушил мелькнувшую было мысль так, что не дал ей даже оформиться
- Не одна - он сам не ощутил насколько хриплым сейчас вдруг во мгновение ока стал его голос, слова царапали горло, словно состояли из осколков стекла - У нее оставалась дочь. И он. Даже умершие не всегда уходят, если чувствуют что нужны...

- И сейчас - тихо произнес он, погружая пальцы в ее волосы, мягко поглаживая затылок и сведенную, напряженную шею - И все дни сколько ей ни предстоит прожить. Пока они не встретятся за Порогом

Сердце ножом прошибла боль от ее слов, такая острая, резкая и сильная что Владимир поневоле вздрогнул да так что она не могла этого не почувствовать. Отстранился от нее, и все еще держа руку позади ее шеи поглядел в глаза так словно видел ее впервые в жизни
- Нет. - чужой хриплый голос сейчас ронял слова едва ли не по буквам со странно настойчивой, почти повелительной, не терпящей возражения интонацией которой она еще никогда от него не слышала. - Даша. Я. Не хочу. Этого. Слышать. Если ты действительно любишь меня. Хоть немного. Ты не будешь так говорить. И не будешь так думать. Никогда. Слышишь? Ни-ког-да

Корф еле успел подхватить ее на руки. Господи да что же такое - сознание завизжало на предельной ноте едва не срываясь в панику. Сердце мгновенно зашлось, сбиваясь с ритма "А ну цыц" - заорал все тот же внутренний голос перекрывая весь этот многоголосый хор. Он перенес ее на кресло, похлопал по щекам и выругался так что чертям бы тошно стало. Метнуться к столу, схватить нож с костяной рукоятью, и вернуться обратно оказалось делом нескольких секунд. Он и не замечал что тихо шепчет, еле слышно словно она может слышать его сейчас, непонятно кого стараясь ободрить ее или себя.... что за глупости....
- Господи..... Тшшш, сейчас... сейчас - он приподнял ее одной рукой и от взмаха ножа лопнула шнуровка платья на спине. Еще взмах и с противным треском распоролась под острым коротким лезвием тесемка на шнуровке корсета и чертова штуковина разошлась с тихим шуршанием, освобождая грудную клетку из своих тисков. Осторожно опустив ее в кресло, и не заботясь о том что распоротое платье сползает с ее плеч, а корсет не натянутый более съехал под тканью лифа перекосив ее самым невероятным образом вновь кинулся к столу, швырнул нож так что то впился острым концом в столешницу, и трясущимися руками налил полный бокал бренди.
- Сейчас.... сейчас..... - уже возвратившись к ней и опустившись на колени перед креслом - свободной рукой извлек из кармана носовой платок, макнул его конец в бренди и провел им по ее вискам и удержал у носа заставляя вдохнуть резкий едкий запах спиртного

Подавшись вперед Владимир сильно и резко дунул ей на веки и приподняв ее голову поднес бокал к губам. Потом он позволит себе и перепугаться и понервничать и пережить эти почему-то жуткие секунды заново, но не сейчас. 
- Пей.... Пей родная... Давай...

- Все.... Все хорошо - шепнул он отставляя бокал на пол рядом с медвежьей шкурой и подавшись вперед обеими руками обвил ее за шею, приподняв ее голову и сам склонившись к ней - Все хорошо. Все хорошо, родная, слышишь?
Он не соображал что повторяется, что шепчет это как какое-то заклинание или молитву
- Не знаю что тебе привиделось но все хорошо! А теперь открывай глаза. Ну? Открывай ....

Зато Владимир позволил себе прикрыть глаза, и выдохнуть кажется впервые с того момента как подхватил ее на руки. Прижал ее ладошку к своей щеке с трудом удерживаясь чтобы не растереть грудь кулаком свободной руки - ощущение будто торс сковало ледяным панцирем было отвратительным. А вместо этого он взял вторую ее руку и поднес пальцами к губам
- Слава Богу. Даш, не пугай меня так. Что бы тебя ни напугало - оно не здесь. Не сейчас. Слышишь? А здесь и сейчас - все хорошо.

Черная тень промелькнула в серых глазах, он попытался было заставить себя улыбнуться, но сжавшиеся зубы превратили улыбку в какую-то мученически кривую усмешку
- Не присваивай мои слова - он с усилием изобразил таки улыбку, щелкнул ее пальцем по кончику носа и поднялся, чувствуя что если еще немного продлится этот невыносимый разговор, тянувший из него жилы словно медленная пытка - и случится что-то непоправимое. Коснувшись губами ее лба он поднялся и отошел к столу, растирая все же кулаком грудь в которой словно бы засел кусок льда, огромный, тяжелый, стесняющий дыхание и вызывающий дикое желание выдрать его с корнем, да хоть голыми руками. Сигара выпавшая из пальцев лежала потухшая на паркете, паркет вокруг тлевшего - а теперь погасшего кончика обзавелся круглым, черным обугленным пятном величиной с ноготь большого пальца. Корф поднял ее, повертел в руках явно собираясь выбросить а потом пожал плечами и поднес к свече, раскуривая заново.

Он молча наблюдал за ней сквозь тонкое облачко сизого дыма и с потихоньку проявлявшейся в уголках губ улыбкой, и после ее слов вдруг рассмеялся в голос и обвив ее свободной рукой за талию привлек к себе
- Наверх, вот в таком виде? - Разрезанная на спине шнуровка не позволяла удерживать платье как полагается - оно висело на плечах распахиваясь на спине, и под собственным весом съезжало вперед, перекашиваясь и то и дело обнажая плечи. Однако..... - Можешь представить себе лица слуг, а особенно детей, если они увидят тебя вот так? - его глаза скользнули по обнаженной шее, плечу по трогательно выступающей косточке ключицы и он не удержавшись провел по ней кончиками пальцев. Взгляд полутревожный полувопросительный метнулся к ее глазам, словно бы проверяя что-то и ладонь замерла на ее плече явно желая но пока не решаясь двинуться дальше

Отредактировано Владимир Корф (11-04-2015 11:07:35)

Пальцы с силой вдавили несчастную сигару в раковину и он уже обеими руками притянул ее к себе. В глазах проявились и засияли золотистые отблески, словно лишь сейчас в них отразились огоньки свечей
- Ах баронесса, ах чертовка.....
Корф соскользнул с краешка стола на котором сидел, поднял ее за талию и развернувшись усадил ее на стол. Он подался вперед, придвинувшись к ее лицу вплотную, смешивая дыхание, ладони скользнули по ее спине вверх с силой проходясь по тонкой ткани, словно желая растереть, размассировать и согреть хрупкое тело, и он улыбнулся за секунду до того как прижался к ее губам - так жадно словно делал это впервые в жизни

По позвоночнику пробежала дрожь от прикосновения ее бедра, прервать поцелуй было невозможно так же как невозможно остановить время, вновь и вновь касаясь ее губ, глубоко и жадно, проводя кончиком языка по ее губам, прижимая ее к себе все крепче и крепче он ощущал как волна жара прокатывается по всему телу сверху вниз затапливая его целиком, разгоняя последние клочки черных мыслей, ну к чертям, к чертям ее страхи это была ЕГО женщина и никаким мыслям права за которыми он не признавал всем своим существом - он не позволит вертеться в ее голове. Только вот одна мысль проскользнула таки в его собственной, и весьма вовремя - до того как страсть полностью овладеет всем существом. Дверь... В кабинет мало кто входил без стука но... тот же Егор или мало ли кто ограничивался в последнее время лишь символическим стуком и не утруждал себя подождать приглашения войти.... Но оторваться от нее он не мог. В конце концов он с силой подхватил ее под бедра, обвивая их вокруг своего пояса и едва балансируя с ношей на руках, мягко касаясь губами тонкой кожи над выступающими кончиками ключиц направился к двери. Шаг, другой.... остатки разума еще напоминали о двери, а все существо воспринимало лишь   нежное совершенное тело скрытое лишь бельем, и упругость кожи которую он ощущал под тонкой тканью, заставляла терять последние нити связывающих его с реальностью. Нет-нет.... Терпи, терпи.... вот наконец и дверь, и с усилием заставив себя оторвать от нее руку он не глядя нашарил торчавший в замочной скважине ключ и дважды повернул его в замке
- Все! - выдохнул он и прижал ее спиной к тяжелой двери из красного дерева, запрокинул голову чтобы посмотреть в ее лицо - Попалась. Теперь тебя никто не спасет!

- В моей... - тихо прошептал он не скрывая заплясавших в глазах бесенят. Прижимая ее к двери всем телом он скользнул руками вверх по ее бедрам, по бокам и мягко обхватив ладонями ее груди поверх тонкой ткани слегка сжал пальцы, пьянея от  восхитительных, совершенных очертаний, от живой, налитой упругости под своими руками, чувствуя как разгорается огонь внизу живота, как поднимается выше жаром обдавая в груди бьет в голову предвкушением обладания - В моей.....  И не боишься...  совсем...? .... - Владимир нарочито замедлял дыхание, лаская ее тело и еле удерживаясь чтобы вновь не припасть к ней губами вбирчиво и жадно смотрел на нее, наслаждаясь каждой секундой того что видел

Знает чертовка как раздразнить. И нахально этим пользуется, ну погоди, погоди же!
- Вот как..... - он вновь обхватил ее одной рукой под бедро а второй под спину и дойдя до камина опустил в одно из кресел. - Ну тогда пеняйте на себя.
Золотинки в глазах выплясывали уже какой-то дикарский танец, когда он наклонился над ней, опираясь обеими руками о подлокотники кресла, и не позволяя таким образом ни встать ни вывернуться. и вновь прижался губами к ее губам, откидывая ее голову назад на гнутую спинку кресла. Тепло камина согревало ее вытянутые ножки а от нависшего над ней тела Корфа начинал исходить знакомый уже ей жар. Его пальцы выпустили подлокотники и ладони обвившись вокруг ее тела заскользили по плечам, по груди, сминая и сдвигая сорочку, пока наконец не остановились у горла, сжимая в кулаках тонкую ткань - А сейчас....? - и в шепоте звучала уже знакомая хрипотца

Отредактировано Владимир Корф (11-04-2015 15:10:13)

Мурашки пробежали по спине, заставили дыбом встать волоски на руках под рубашкой, он прерывисто вздохнул и с силой развел руки, с треском разрывая тонкую ткань, обнажая ее разом до пояса. Ладони скользнули под разорванную ткань, прохладная кожа обожгла разгоряченные ладони и вся его сдержанность и весь этот полуигривый обмен репликами тут же затерялся где-то на задворках сознания, Владимир горячо припал губами к ее шее, обхватил ладонями груди, едва ли не с силой сжимая их, проводя пальцами по их изумительным очертаниям, словно невзначай касаясь сосков и вновь полусжимая пальцы в упоительном, жадном наслаждении. Ее шея, соблазнительная, нежная, гибкая шея, томно запрокинутая под его губами, жилка лихорадочно колотившаяся под белоснежной кожей, легкое дыхание касавшееся сейчас его волос, все ее соблазнительное, совершенное тело распластанное в кресле в полной его власти, полуобнаженное под обрывками рубашки, так покорно отдававшееся его ласкам - опьяняло его крепче любого самогона. Ладони горели, дыхание опаляло кожу, жгучей дорожкой поцелуев пройдя по по шее, плечу, ключицам, он распахнул обрывки рубашки, подхватил ее одной рукой под спину, выгибая назад и с жадностью и нетерпением стал ласкать ее груди, покрывая поцелуями белую кожу,  мягко проводя кончиком языка по розовым ореолам и то и дело дразняще прикасаясь к соскам, то щекоча их кончиком языка, то на мгновение плотно обхватывая губами. Кончиками пальцев водя по ее боку, по животу он словно бы невзначай нашаривал тесемочки панталон, и зацепив петельку на боку дернул ее, развязывая бантик которым они были завязаны

- Ну уж нет! - с восторгом прошипел Корф, подхватывая ее под спину и укладывая на медвежью шкуру. С силой дернув завязки на втором боку он двумя движениями сорвал панталончики и на минуту замер, любуясь обнаженной женщиной распростертой на густом черном мехе. По ее изумительному телу четким рисунком перебегали тени и отблески огня полыхавшего в камине
- Боже, до чего ты прекрасна! - выдохнул он не в силах умолчать и снова склонился над ней, глубоким и долгим поцелуем приник к ее губам, и скользнул ниже по шее туда где шея с мягким изгибом переходит в плечо, к голубой жилке пульсировавшей под губами, ниже, ниже, пол ложбинке между грудей, скользя по ним ладонями, ниже, по мягкому,соблазнительно гладкому животику, ниже, к развилочке между ногами, и все еще держа одну руку на ее груди обнял второй за бедро, приподнимая его. Осторожно коснувшись губами треугольничка он спустился ниже и нащупав языком потайной бугорочек затеребил его кончиком языка, то легкими толчками касаясь верхушки, то обводя вокруг, то требовательно и настойчиво подталкивая снизу, Рука лежавшая на ее груди чувствовала как отзывается ее тело на эти прикосновения и это будоражило кровь еще сильнее. Его ласки становились все более жадными и настойчивыми, едва ли не доведя ее до пика он вновь подался вверх, лаская ее тело руками и губами, и вновь прижался к ее губам, пьянея от их вкуса, казалось никогда, никогда он не сможет насытиться ею и мог продолжать так до бесконечности, несмотря на тугой узел свернувшийся внизу живота такой тянущей, сдавливающей болью что казалось взорвется при малейшем касании
- Моя...... моя.....

"Моя.... моя...."стучало в висках в упоении ласками а еще более того - от ощущений того как она на них отзывается - упоение доставленным ей наслаждением было стократ сильнее того чем мог бы получить он сам, ее стоны, прерывистое дыхание, каждое движение ее тела выгибающегося в его объятиях словно током прокатывались по всему телу, вызывая сладострастную дрожь в руках, в позвоночнике, где-то в самой глубине его существа. Снова и снова покрывая поцелуями ее губы, шею, плечи, грудь, он скользил ладонями по ее телу, по животу и спине. Он сам не заметил как освободился от остатков одежды когда припал губами к напряженному, набухшему соску, затеребил его кончиком языка и поддерживая ее грудь одной рукой - второй поддел ее бедро вверх и в сторону, накрывая ее тело своим. Ощущение горячего влажного лона с готовностью принявшее его заставило его коротко застонать с усилием сдерживаясь чтобы не дать выход переполнявшему его возбуждению в самую первую секунду, и рванувшись вверх он взял ее, свою женщину, не мягко и нежно как обычно, а властно и неудержимо словно в первый и последний раз в жизни. Дыхание со свистом вышло из легких, он удержался на локте и лишь скользил губами по ее коже в такт движениям - вначале медленным, но все более и более учащавшимся по мере того как учащалось его собственное дыхание и от невероятного, казалось бы неутолимого желания мутилось в голове

Ладони скользнули вверх обхватывая ее груди, хриплое дыхание перешло в какое-то тихое рычание, кровь словно отлила от мозга сосредоточившись целиком там, внизу, где как казалось сейчас находится центр всего его существа, сжимающийся все более и более, до дрожи, до боли, до предельнейшего напряжения, скручиваясь все сильнее и сильнее с каждым движением, когда не осталось уже ничего на свете, когда весь мир вокруг заполнили ее стоны, сладчайший, желаннейший звук во всей Вселенной, все дальше и больше с каждым движением уводившим вверх к бархатному небу наслаждения которое алым полыхало сейчас перед его глазами. И словно откуда-то из глубины рванулось что-то как из тьмы к свету, к этим алым небесам, в каком-то отчаянном рывке глубже и дольше предыдущий, заставившем и его вскинуть голову ловя губами воздух забалансировав на самом краю доли секунды у падения в объятия этих бархатных алых небес

Мир исчез, погрузился в темноту, за сладостным током что пронзил позвоночник, разорвался в нем ослепительной вспышкой. Дрожь пробила все тело, и он буквально рухнул на бок, рядом с ней, уткнувшись лицом в ее плечо и даже не пытаясь привести в порядок сорванное дыхание. Остаточными волнами наслаждения еще прокатывалось по нему тепло вперемешку с дрожью, по спине и животу, растекаясь по ногам словно из них вынули кости. Упоение и благодарность, а еще больше - невероятное, переполняющее душу счастье, счастье, огромное, безоговорочное, безбрежное счастье - такое простое и такое безграничное - счастье обладания любимой женщиной, принадлежащей ему по любви и по закону...
- Перед Богом и людьми... - еле слышно прошептал он, не соображая что рваные мысли проносящиеся в голове он высказывает вслух - Ты моя..... моя.... любимая моя..... моя жизнь..... моя радость....

Владимир обвил ее руками, коснулся губами ее волос и притих, всей своим существом наслаждаясь этим моментом. Покоем, тишиной, потрескиванием огня в камине, густым мехом тепло и мягко обволакивающим обнаженную спину и .... и ею. Доверчивым и нежным прикосновением, остатками блаженства что ощущал в ней, и нежностью, невероятной нежностью переполнявшей душу до краев. Внезапно вспомнился Император - мысли которые мучили его когда-то - сколько раз она вот так вот, покорная и обнаженная прижималась к нему и млела в его объятиях - и он тихонько улыбнулся своей тогдашней молчаливой ревности. Это было не так. Император никогда не знал, и не мог знать того счастья что она дарила лишь ему одному. Счастья знать что ты обладал не просто красивой женщиной, а твоей, твоей женщиной, твоей женой, рядом с которой просыпаешься каждое утро, первый взгляд которой - сонный и улыбающийся ты ловишь из-под тяжелых еще от сна ресниц. Счастья знать что так будет всегда - доколе сам ты жив она будет твоей, только твоей, единственной на всем белом свете. Император, для которого существовали еще множество женщин, существовала собственная супруга - никогда не мог получить от Даши того тепла и нежности, той безграничной доверчивости и теперь, баюкая в объятиях любимую женщину он с со снисходительной жалостью подумал о Государе, о человеке который мог одним проявлением воли напрочь разбить и разрушить это непередаваемое счастье, и обратить его в прах. Нет, Ваше Величество. Даже если за эти минуты мне придется расплатиться тюрьмой или каторгой, да хоть даже жизнью - все равно я буду счастливее вас.... все равно ....

- Ты - моя жизнь -беззвучно шепнули он в ее волосы не сдерживая счастья, от которого его глаза даже безо всякой улыбки светились словно две свечи. И не хотелось ни говорить, ни шевелиться, ни куда-то идти ни что-то делать...  В коридоре за дверью слышались шаги, в доме как всегда ближе к ужину сделалось оживленнее. Раз кто-то робко стукнул в дверь, но он и не подумал отвечать, и шаги удалились. Хорошо что про вторую дверь ни дети ни даже большинство прислуги не знает - иначе не миновать бы им чьего-либо визита, ведь он и не подумал запереть и ее... не до того было. Только сейчас словно бы от этих шагов почувствовав легкий холодок пробежавший по другому боку - особенно по контрасту с тем как тепло было от ее тела и камина другому - он пошарил где-то вокруг, нашарил собственный сюртук сорванный с плеч он даже не помнил когда, и расправив его укрыл им Дашу словно одеялом

Владимир же, обнимая ее со спины одной рукой и накрыв ее ладошку второй смотрел на нее сбоку, с едва уловимой улыбкой в глазах, явно не желая на этот раз возвращать ее к реальности. Да к тому же и куда возвращать. Разве их реальностью не был этот день, со всеми его треволнениями и успокоением?

Отредактировано Владимир Корф (12-04-2015 18:23:36)

- Предлагаете на Рождество мне вырядиться медведем? Или оборотнем? - Владимир заложил за голову одну руку да так и остался лежать, растянувшись во весь рост, и сдвинув сюртук до пояса. Дотянувшись до ее ножки второй рукой медленно перебирал ее пальчики, и рассматривал ее, обнаженную, укрытую лишь рассыпавшимися волосами и освещенную отблесками камина с таким невероятным упоением что не замечал ни сгустившейся темноты за окном, и не слышал звона часов - Признаться не думаю что мне пойдут уши да клыки

- Думаю Александра тоже будет не в восторге - тихонько рассмеялся Владимир и в возмущении от убежавших пальчиков накрыл ее ступню ладонью. Ее ножки были такими маленькими что это казалось неправдоподобным - А насчет кем быть - даже и не думал пока. В костюмерной нашего театра полным-полно всякого разного, вопрос лишь в воображении. И к слову - он хитро прищурился - Хозяину дома ведь необязательно наряжаться, ты ведь знаешь. А вот хозяйка должна подавать пример