- Имения по соседству, да и наши отцы были дружны, и одно время Петр Михайлович был очень частым гостем в нашем доме. Отец редко отдавал визиты, гостей всегда принимать был рад. Ну а как быть - если у гостя ко всему трое детей? - Корф пожал плечами и усмехнулся, вспомнив давний уговор - Они договорились до того что еще в детском возрасте помолвили нас с Лизой, можешь представить. Не спрашивая впрочем ни у меня ни у нее. Когда приходили гости мне приходилось привечать их должным образом. Хотя в остальное время я предпочитал бегать один или с крепостными детьми. А вот в Корпусе дело другое. Там я совершенно добровольно держался рядом с Андреем. Он тогда попал в совершенно чуждую среду, был озадачен, напуган, все там было ему не по нраву, а я сразу почувствовал себя как рыба в воде. Вот и получилось как-то само собой.

- Что-то вроде того. - Владимир кивнул, задумчиво глядя на сизый дым - А вот с Лизой было по-другому. Она довольно серьезно относилась к этой "помолвке"

- Да - спокойно кивнул Корф не видя причин делать из этого секрет - В самый день того маскарада когда я вызвал Александра на дуэль - ко мне подошел Андрей, сказал что получил письмо от Лизы.. что она посылает мне привет и как он выразился "кучу женских нежностей которые просила передать наедине". Отправляясь на ту дуэль я серьезно пожалел о тех авансах что делал ей еще в детстве. Кто ж знал что детская влюбленность продлится так долго

- О дуэли наверное знала - весь Петербург слухами полнился, да и Андрей возможно рассказал... - следя за кольцами дыма отозвался Корф - В любом случае - понятия не имею. За то время что я по возвращении с Кавказа провел в Петербурге я видел ее всего лишь раз - на каком-то балу куда ее отпустила маменька. И не писал ей ни разу. А после того как вернулся... нет, не виделся. Да и о чем мне было с ней объясняться... обещаний личного характера я ей никогда не давал. Разве что еще давно, в детстве подарил ей книгу где отметил свое любимое стихотворение. Оно разумеется не могло относиться к девятилетней девочке но боюсь оказало на нее гораздо большее впечатление чем я думал.

- Грешен, но не каюсь - философски заметил Владимир, запуская пальцы в ее волосы, и мерно проводя ими из стороны в сторону, рассыпая между пальцев тяжелые пряди

Владимир не отводил от нее глаз, все так же медленно расчесывая пальцами волнистые пряди. "Должно быть я никогда не привыкну. Не устану любоваться ею. Не перестану удивляться - как такое могло случиться со мной, когда я уже ничего не ждал в жизни. Ведь совсем ничего. А теперь.... " Ни мыслей ни слов не хватало. Он вдруг вспомнил слова которые когда-то прочитал в жизнеописании одного великого хорезмского ученого ученого. "Возможно объять необъятное. Но только если воображение и вдохновение тоже не будут знать границ". Корф не мог знать, что спустя всего лишь полсотни лет слова эти в искаженном виде припишут некоему философу, подвизавшемуся на пробировании драгоценных металлов. Будут повторять, и заучивать наизусть. А имя ученого, равно как и его изначальный афоризм так и останутся достоянием лишь немногих, кто не побрезгует покопаться в старых пропыленных книгах, тех времен когда книги еще писали на пергаментных свитках...
К чему вдруг вспомнил это? Да к тому что это необъятное и было сейчас вокруг него, внутри него, и ощущая это самое необъятное всем своим существом - он не мог, да и не пытался его постичь, принимая лишь как данность это неожиданно выпавшее на его долю чудо.
Из окна потянуло чем-то новым. Свежестью, но не промозглой слякотной осени. С усилием заставив себя отвести взгляд от серо-голубого омута в котором растворялся весь мир, и взглянуть в окно он медленно улыбнулся, и рука лежавшая на ее волосах чуть заметно потеребила ее по затылку, словно призывая ее обратить на что-то внимание.
- Взгляни - тихо шепнул он глядя в окно.
А там - в чернильной тьме, под хмурыми тучами заволокшими небо - медленно, как бы нехотя, одна за другой появлялись в оконном проеме и кружась, словно танцуя и кокетничая перед зрителями - опадали редкие, еще совсем робкие снежинки.

Корф не заставил себя упрашивать - он последовал за ней, и остановился у окна, приобнимая жену за талию. А снежинки и вправду кружились. Редкие и робкие, и это напомнило ему прошлогодний первый снег - настолько что он не удержался от улыбки.
- А ведь в прошлом году первый снег пошел еще в конце октября..... Скажи, а ты помнишь - где ты была? Что делала когда он пошел? Был день... еще до полудня... 

- А мы с Репниным в этот момент стояли у кронверка Петропавловской - странно, почему он вспоминал о тех днях не с раздражением или негативом, а с улыбкой - Смотрели как стрелки выстроившиеся напротив заряжали ружья. А Репнин сказал так отстраненно "Снег пошел" А я и не почувствовал, увидел только. Странно это было - снег падал а холодно совсем не было.

- Я не мог представить ничего подобного еще в начале осени, не говоря уже о прошлогоднем снеге - тихонько рассмеялся покрепче прижимая ее к себе, и зарываясь носом в ее волосы. Привычный уже жест - ближе, теплее и роднее чем даже поцелуй - ощущением тепла и нежности от ее присутствия рядом

- Хочешь сказать что три месяца протянулись дольше семи лет? - он шутливо фыркнул, вспушив ей волосы на затылке - Это комплимент или упрек, милая баронесса?

Владимир уже хотел было что-то отпарировать, но ее следующий вопрос поставил его в тупик.
- С горы? На санках что ли? Да вроде лет в тринадцать... двенадцать...  - на каникулы приезжал и катался с крестьянскими ребятишками. Но уже в четырнадцать счел себя слишком взрослым для этой забавы, это я точно помню! Уже предпочитал не кататься сам а ловить девчонок скатывавшихся с горки

- Ну уж нет - Владимир расхохотался представив такую возможность - я скорее за тобой охотиться буду у подножия. Сдергивать с санок раньше чем те остановятся и кувыркать в снег

- Уж больно вы самоуверенны, баронесса - смеясь отозвался Корф, который в общем-то ничего не имел против зимних забав, разве что от катания на санках мог отпихиваться любыми возможными средствами и вдруг притих и смех сменился тихой улыбкой, тут же предусмотрительно зарытой в густой пене ее локонов.

- Это самый вероломный шантаж в моей жизни - хмыкнул Владимир, но ему уже совершенно не хотелось ни пикироваться ни шутить. Он лишь обнял ее крепче, прижимая ее к груди и коснувшись губами ее волос закрыл глаза. Уже было не до того чтобы что-то думать или что-то осмысливать. Было лишь тепло, и огромная, невероятная, всеобъемлющая нежность к этой доверчиво прильнувшей к нему женщине. ЕГО женщине...

Он мог бы провести так вечность. Не замечая пролетающих часов, не думая, не размышляя. Просто чувствуя.
Холодный ветер в окно плеснул снежинками по его закрытым векам, он улыбнулся, крепче прижал ее к себе и чуть отстранившись приподнял ее голову за подбородок, легко прикасаясь губами к ее губам.

Он последовал за ней не говоря ни слова. К чему?

- На праздник? - Владимир уже привычно облокотился скрещенными предплечьями о спинку ее стула - Двенадцать дней... зная вороновское упрямство не удивлюсь что он попытается там присутствовать. Хотя я помнится две недели с кровати подняться не мог. Кстати знаешь - у него именины сегодня.

- А вот и не угадала - Корф с улыбкой потянул волнистую прядь - У меня именины ни с чем хорошим не ассоциируются. Разве что с тем временем когда я по глупости в первые годы учебы до вечера посматривал в окно ожидая приезда отца. И у меня достаточно поводов чтобы возненавидеть этот день. А Воронов был любимым сыном - так что хотя никаких подарков и праздников разумеется он уже давно не ждет, но вот чтобы самому устроить для друзей пирушку если есть возможность - любой повод хорош, и именины в том числе.

- Да просто потому что не хочу, вот и все - он пожал плечами - Зачем они нужны-то? Искренне этого не понимаю. Ну подумаешь, появился на свет столько-то лет назад. Моя-то заслуга в этом есть? Нет. С чем поздравлять-то? Была бы жива мать - поздравления надо было бы адресовать ей.

- Бог ты мой да никаким! - он обошел вокруг ее стула и присел на краешек стола сложив руки на колене - День как день - такой же как и остальные. Врать о нем не собираюсь, но и афишировать смысла не вижу. Если спросит прямо - отвечу. А если нет - то о чем говорить-то?

- Да уж - тихонько рассмеялся Корф - Но не думай что он не станет ворчать по поводу отсутствия сигар и чего-нибудь покрепче!

Пирушки? Владимир вскинул бровь и тихонько рассмеявшись подозвал Агафью. Пирушка сразу после завтрака это конечно моветон, но почему бы нет? Наказал подать в комнату графа чай, сладости и красного вина. И припрятать на нижнем ярусе столика под скатертью маленькую бутылочку коньяка из той партии которую еще отец когда-то выписал из Петербурга но которая так и не была распита до конца по той простой причине что коньяк хозяин пил редко а для гостей предпочитали открывать большие бутылки, а не эти, плоские, похожие на фляги размером с ладонь. После чего дождался Дашу и отправился вместе с ней в комнату к другу

И весьма кстати к слову говоря. В одних штанах да повязке стягивавшей грудь поперек и наискось через левое плечо перед изящной и аккуратной молодой женщиной стоять было настолько неуместно что Воронов, навалившийся всем телом на подоконник зажмурился, словно бы надеясь что она сейчас исчезнет. Чертовы шрамы превращавшие его тело в подобие изборожденной трещинами и рытвинами дубовой коры скрытые лишь повязкой были явно не для дамских глаз а ведь сейчас не было даже одеяла. Только чтобы не исчезнуть самому и не свалиться от слабости самым позорным образом пришлось таки развернуться и сесть на подоконник придерживаясь одной рукой за его край. Рубашка прилетевшая в аккурат на колени была спасением - в самый раз заняться чем-нибудь и скрыть неуместное для него смущение. Левой рукой он расправил белую ткань, натянул ее на голову и еще не высовываясь из горловины оттуда, из-под ткани как из-под палатки заявил
- Непременно баронесса... - и просунув таки голову в воротник весело сощурился - И даже знаю кого на этот вальс приглашу, если этот с позволения сказать цербер позволит.
Хотя поверхностное, частое дыхание с присвистом все же попортило его речь, он остался по-мальчишески доволен собой. И ведь со стороны не скажешь что вот -вот впору на пол рухнуть а значит все идет хорошо.