- Агафья! - Крикнул Владимир взглянув на дверь. Горничная заглянула в комнату явно в полной готовности увидеть хозяйку мертвой. - Свежую подушку. Сухую простыню. Живо! И подержи их на холоде, на улице прежде чем нести сюда!
не так давно его самого трепала лихорадка и он помнил как горяча кажется подушка впитавшая в себя лихорадочный пот, и какое блаженство лежать на прохладном сухом белье, переведя взгляд на Волконского он судорожно сжал его руку и соскользнул с края кровати на колени, чтобы оказаться лицом на одном уровне с Дашей. Осторожно взял ее исхудавшую, ставшую почти прозрачной ручку.
- Мы здесь. Все хорошо, ты дома. Все уже хорошо, родная

Владимир же проводив взглядом Волконского подался вперед и обнял ее, уже не обращая внимания на боль в раненой руке.
- Все хорошо. Родная моя. Любимая. Я здесь, я буду с тобой. Никто больше не причинит тебе вреда. - он зарылся лицом в ее волосы, потом отстранился, глядя в ее гаснущие глаза и порывисто, словно боясь не успеть, словно в последний раз прижался губами к ее губам
- Люблю тебя.... люблю....

Господи.... видеть это было невыносимо. А еще невыносимее - чувствовать собственную беспомощность. Просто сидеть и смотреть, менять бесполезные компрессы? Как будто он не знал что толку в них - чуть. Владимир затравленно огляделся, и на минуту оставив ее распахнул настежь оба окна. Пронизывающий влажный ветер поздней осени вздул занавески в одно мгновение выдул из комнаты кисловатый запах лихорадочного пота, и стал заполнять ее холодом. Он придвинул кресло к окну, сдернул с шеи перевязь на которой держал раненую руку и с усилием поднял молодую женщину на руки. В плече резануло - напрягшиеся мышцы натянули кожу и один из швов разошелся, прорезав собой кожу. Ничего, ерунда. Он перенес ее на кресло, и сдернув с кровати одеяло перевернул, чтобы вывернуть пропитанной жаром стороной наружу а прохладной внешней - внутрь к телу, и укрыл ее как ребенка, подоткнув с боков. Маленькую подушку снятую с кресла он пристроил ей на плечо, чтобы дать опору голове если она начнет метаться и опустился на колени перед креслом, обнимая этот кокон в который он ее завернул. Холодный ветер охлаждал разгоряченную голову и он не двигаясь наблюдал за ее лицом, за ее глазами, вбирая каждую деталь, каждое движение ресниц, каждый излом бровей.

- Тш-ш-ш - он поймал ее руки и без усилий развел их друг от друга. Господи, ее ручки совсем истончились, стали почти прозрачными. Быстрыми, легкими поцелуями он покрывал то одно запястье то другое, торопливо шепча между поцелуями
- Свободны, твои руки свободны. Смотри.... смотри, вот..... вот.... Дашенька, все это прошло. Все прошло...
- он высвободил одну руку и провел по ее волосам. Он стоял на коленях спиной к окну, и уже не чувствовал своего тела от холода, сосредоточившись лишь на ее лице - Вспоминай о хорошем. О лучшем в твоей жизни. О детях. О Сашеньке. Расскажи о ней. Говори, говори.... Расскажи как она родилась... как росла....
Он не знал зачем побуждал ее говорить. Все что он смыслил в медицине базировалось лишь на его личном опыте и по опыту войны - неплохо разбирался в ранах, перевязках, кровотечении, знал и что такое послераневая лихорадка, но вот о том что лихорадка может делать с больным мозгом не имел ни малейшего представления. Лишь интуитивно мог предположить что раз бред исторгает из человека какие-то слова, а природа - великий лекарь - не делает ничего зазря, то быть может эти слова каким-то образом будят ум и не дают лихорадке поглотить мозг окончательно

Владимир вздрогнул. Что это означает? У нее умер ребенок? Почему же она никогда не рассказывала об этом когда он расспрашивал ее о детях? Но спросить об этом сейчас означало вызвать новый прилив к голове, новую волну судорог, и он проглотил слова уже готовые сорваться с языка.
Заледеневшей от холода правой ладонью он отер ее слезы, осторожно поглаживая левой вцепившуюся в его рубашку кисть
- Тш-ш-ш, это было давно... это прошло... Думай о хорошем... Вспоминай лучшее что было.... вспоминай.... - он прикусил губу.... любовь... как она пришла в твою жизнь.... как заставила забыть обо всем....

-Господи, кого?-вопрос сорвался с языка прежде чем он успел подумать. Владимир перехватил ее руки и держал их в своих не давая расцарапать заживающие раны

- Боже мой..... -Владимир на секунду замер. Вот значит в чем причина что Андрей Карлович столько лет бывший мужем Даши вдруг оказался настолько неугоден Государю что был объявлен государственным преступником. Заметив что ее начинает бить озноб он поднялся, и закрыл окна, но завертевшихся в голове мыслей прогнать не мог. А ведь он столько лет - по крайней мере внешне - мирился с открытым романом своей жены с Императором, а любовники обычно бывают снисходительны к покладистым мужьям. Выходит не так уж и мирился. И рукоприкладство о котором болтали крепостные - имело место из-за ревности. И из-за нее же.... столкнул... упала... потеряла... выкидыш?  Еще один ребенок от Императора....
Мысль о том что совсем недавно она, его Даша млела в объятиях другого мужчины обдала жаром и заставила сжать кулаки. Спросить ее об этом? Нет.... это слишком низко. Довольно и того что ты об этом знаешь. Довольно и того что ты чересчур часто представлял себе это. Чего тебе хочется услышать? Детали? То насколько хорошо было ей с ним в постели? Очевидно хорошо раз она была его любовницей шесть лет и понесла от него двоих детей.... И последнего - совсем недавно. Еще и года не прошло - ведь Ливена-то посадили меньше года назад....
Вернувшись к креслу, он снова поднял Дашу на руки и перенес на кровать - на этот раз даже не почувствовав боли - закоченевшие от холода руки и спина попросту ничего не ощущали. Штерн советовал не переохлаждаться. К дьяволу Штерна.
- Тш-ш-ш-ш..... Все это прошло. Все прошло, Дашенька.... - он вновь перевернул одеяло и взяв стакан с водой поднес к ее губам - Пей...

- Я выбрал? - непонимающе выпрямился и чуть отодвинулся Корф. Зачем он ведет разговоры с бредящим человеком. "Что у трезвого на уме то у пьяного да больного на языке". - Наташу? Репнину? Я люблю тебя, ты же знаешь...

Отредактировано Владимир Корф (18-02-2015 21:11:44)

Она принимает меня за Императора.... - мысль ожгла холодом душу, и он склонился к ней, ищуще всматриваясь в ее глаза. Господи.... Нет... не делай этого! Ты будешь потом презирать себя за это, это нельзя, это недостойно..... Но я ДОЛЖЕН знать!!!!!! 
- Ты поэтому не можешь простить меня? За предательство? - очень тихо спросил он опускаясь на колени чтобы оказаться вровень с ее глазами. - И если бы не оно....

Отредактировано Владимир Корф (18-02-2015 21:19:32)

Он несколько минут смотрел на нее пытаясь осмыслить то что услышал. Она по-прежнему принимает меня за Государя? "Что ты сделал с Владимиром?" Какого черта - он ничего со мной не делал, во всяком случае то время что она меня знает. Но слова услышанные ранее словно жгли его мозг. Император предал ее. Увлекся Репниной. Увлекся так, что это предательство до сих пор мучит ее. "почему ты выбрал именно ее... когда любят - не предают" Вот значит почему она его разлюбила... или уверяет себя что разлюбила - ведь предательство человека который по-настоящему безразличен больше не может мучить, мучить так сильно чтобы говорить об этом в бреду... да еще ТАК говорить..... Господи...... Выходит в глубине души....
Владимир вскочил и отошел к окну, чувствуя что задыхается, распахнул окно и с силой дернул ворот рубашки, распахивая его. Холодный воздух обрушился на него словно водопад. Мелкие капли зарядившего дождя заносимые ветром стали оседать на волосах и коже
Спокойно, спокойно.... "верни его мне"... выходит ты ей нужен, она тебя действительно любит. Да, любит. Но вот предательство императора до сих пор ее гнетет. А значит.... умершие чувства не терзают мозг, не мучают сердце. Выходит в глубине души... ее любовь к нему не умерла? Разорвана предательством, затоптана забвением, прикрыта рассудочным "эта страница навсегда закрыта", но.... это не пепел, не зола.... а все еще угли, в которых теплится былая обида.
Он не мог заставить себя подойти к ней. Знал что она мечется в бреду, знал что ее колотит лихорадка, но... сиди он сейчас у ее кровати и держи ее за руку - что  бы изменилось? Нет уж.... пусть лучше говорит. Пусть вытекут наконец из ее подсознания слова и образы что мучают ее. Может тогда ей станет действительно полегче. А я..... это не имеет значения. Может кстати заодно и удастся исцелить этот ее страх перед ним, из-за которого она мне вначале отказала
- Ничего - тихо сказал он не оборачиваясь. - Ничего я с ним не сделал. И не сделаю, будь спокойна, Дашенька

Отредактировано Владимир Корф (18-02-2015 21:46:45)

Это было уже чересчур. Он метнулся обратно к ней и упав на колени у кровати обнял ее, поднимая ее голову себе на плечо, коснулся губами лба, носа, губ
- Тише, тише, родная. Все хорошо, я с тобой. Я здесь. Открой глаза, тшшшш.... Ну? Посмотри на меня! - и невольно произнес ту фразу с которой для него перевернулись местами небо и земля в темном, продуваемом всеми ветрами саду ее имения - Посмотрите мне в глаза, княгиня!

Вместо ответа он обнял ее еще крепче и прижался губами к ее лбу
- Никогда не покину

Владимир прикусил губу и зарылся лицом в ее волосы, силясь унять дрожь в руках. Чему верить? Тому что вырвалось сейчас в изнеможении от лихорадки - и без сомнения было правдой? Или тому что открылось тогда, от ее полных горечи "когда любят не предают" - и тоже было правдой. Правда забитой в подсознание так глубоко что она сама ее видимо не осознавала. Но тем не менее - правдой.
Мне всю жизнь жить с этим. И помнить. Но разве это что-то меняет? Только то что моя вера в нее не будет настолько безоглядной? Ну и что с того?  и выбросив из головы эти мысли он шепнул в ее волосы
- Даша.... Дашенька.... Господи, родная... Выздоравливай, пожалуйста.
Выздоравливай... возвращайся... каждая минута твоей болезни - это минус один месяц моей жизни. Возвращайся...... - безмолвно простонала душа и он закрыл глаза, прижимаясь губами к ее лбу

Он поймал ее руку, поднес ладошку к губам и поцеловав снова прижал ее к щеке, прикрывая своей. Но вот улыбка и глаза были полны не только нежности но и печали
- Не отдавай. Но для этого - тебе надо выздороветь. Совсем выздороветь. - он попытался пошутить дернув бровью - Кому же я еще нужен, чтобы меня "не отдавать"? Весь ваш, княгиня, с потрохами.

В душу словно заползло что-то скользкое... холодное.. с чешуйчатыми хрустящими льдом щупальцами, и поползло по сердцу
"Я что-то сказала... ? Что это такое? Просто неудачная фраза или... или она действительно что-то скрывает и боится что высказала это в бреду? Что-то такое чего мне не следует знать? То что так любила говорить Варвара - на воре шапка горит? " Он готов был расшибить себе голову об стенку чтобы вытрясти из нее эти неуместные, недостойные мысли "Господи, Господи да что же такое? Что ж я за человек такой? Неужели не могу просто верить, неужели теперь в каждом ее слове буду поневоле видеть подвох? Нет, нет, нет!!!!! Этого не должно быть, это неправильно!!!!!"
Вместо ответа он медленно покачал головой и улыбнулся самыми уголками губ. Только вот печаль в глазах никуда не делась и от этого поединка мыслей словно бы сделалась еще пронзительнее
- Я никогда не стану тебе лгать - прошептал он. - И то и другое. Но говорить об этом я не хочу. Не сейчас. Да и потом - не стану. Все это не имеет никакого значения.

Отредактировано Владимир Корф (19-02-2015 02:52:59)

Он опустил голову. Нелепо, неуместно говорить об этом вообще, а говорить сейчас - и вовсе немыслимо "Ты обещал быль всегда искренним с ней" И наконец произнес тихо, не глядя на нее.
- Скажи.... если бы Император не предал тебя. Если бы не он и.... Натали. Ты бы по-прежнему любила его? -он вскинул на нее глаза - Только и ты не лги мне. Значения это не имеет все равно.

Фальшь! - болью отозвалось в сердце - Привычка, привязанность - не ломают душу болью от предательства!!!!! Не убила бы.... Господи, теперь я должен считать себя виноватым в том что она из-за меня убила человека? Или это какой-то аргумент? Но Боже мой что же мне делать! Промолчать? Она начнет допытываться. Сказать что думаю? Обижу ее, причем обижу незаслуженно! Сделать вид что поверил? Тогда солгу!
- Отдала бы. - наконец медленно выговорил он, уже совершенно спокойно. - И убила бы. В самый разгар вашего романа - ты бы сделала это не задумываясь, ради отца своей девочки. И не говори что это не так, это будет ложь. Что было то было. Мне лишь.... было больно понять что именно его предательство до сих пор мучит тебя. Но повторяю - это не имеет значения.
Он поднялся и прикусил губу чувствуя как отозвалась боль в раненой руке. Напряжение, а потом и холод когда он битых полчаса простоял в одной рубашке на коленях перед распахнутым окном сейчас аукнулись в полной мере. Он зажал плечо, надеясь хоть теплом ладони унять боль. Он отошел к окну, снова глотнул холодного воздуха и с усилием закрыл раму.  А потом вернулся к кровати и опустившись на краешек так чтобы оказаться к ней лицом к лицу, взял ее за руку, и заговорил тихо, вглядываясь в ее глаза почти умоляюще
- Даша.... пойми, я не верю в чудеса и сказки. Ты моя, ты любишь меня, я верю в это всем сердцем, и лишь поэтому живу. Но тем не менее - я готов к тому что рано или поздно ты можешь разлюбить. Так же как разлюбила Императора. Нет, не перебивай и не отрицай - в жизни все бывает. Надеюсь что этого не произойдет, но.... если когда-нибудь и произойдет, повторяю - я к этому готов. Моя жизнь закончится в тот момент когда я тебя потеряю, когда перестану быть нужен тебе. Но моя жизнь - не то чем я когда-либо дорожил. Поэтому.... Просто будь честна со мной. Всегда. Прошу тебя.

Владимир смотрел на нее так, словно пытался прочесть ее душу по глазам, но когда она отвернулась его взгляд вспыхнул гневом. Он подался вперед и рывком подняв ее на постели усадил, придерживая за плечи, так чтобы она не могла отвернуться
- Даша. Смотри на меня. Нет, не отворачивайся, смотри мне в глаза. - он устремил на нее в упор прожигающий взгляд в котором сейчас не было ни сомнений, ни страхов. Словно бы ее сомнения в нем, скорее ощутимые в ее отведенных глазах нежели в словах - оказались более жестоки чем его собственные. Собственно так оно и было - Возможно я неверно понял твои слова. А возможно тому что сказано в бреду вообще не стоит верить. Но ты говорила о его предательстве, жалобно спрашивала "почему изо всего двора ты выбрал именно ее". В твоих словах звучала боль, боль разочарованной, преданной в своей любви женщины. Что я должен был подумать? Только не говори что будь ты на моем месте и я в бреду бы спрашивал другую женщину за что она меня предала - ты бы не испугалась что мои чувства к ней действительно остались в прошлом? Мне безразлично что было в твоем прошлом - и если ты не веришь мне - то нам больше не о чем говорить. Но я боялся, да, боялся что в этих словах отозвалось то что ты скрываешь даже сама от себя. Боялся что ты продолжаешь сама того не ощущая страдать от его предательства и в настоящем. Слышишь? Боялся что это мучит тебя и в настоящем. Сегодня, сейчас. Ты хотела правду - вот она правда. Я никогда не боялся ничего на свете, но сейчас мне стало жутко, больно и страшно, да, потому что для меня нет ничего страшнее чем потерять тебя. Понимаешь?

Чем больше Владимир ее слушал тем сильнее и сильнее наливалось болью сердце - болью которую чувствовал в ее словах, раскаянием за ее слезы, злостью на себя за то что не смог отмолчаться и своим никому не нужным вопросом собственно и начал весь этот тяжелый разговор и это - сейчас, когда ей нужнее всего покой. Наконец он сгреб ее в охапку, прижал к груди и выдохнул, зарываясь в ее волосы. Боль росла и росла, мешая дышать, отдавая в левую руку и наливая ее тяжестью словно свинцом
- Молчи. Все, хватит. Хватит.
Голос оборвался, ему казалось - что скажи он еще хоть одно слово и сердце разлетится на тысячу осколков. Он замер, не шевелясь, силясь унять это дурацкое состояние, объяснить, успокоить, но не мог даже вздохнуть

- Господи, Даша.... - прохрипел он с трудом поднимая голову и заглядывая ей в глаза - Я верю тебе больше чем Богу - его лицо было белее рубашки изрядно заносившейся за время его поездки, он еле выдавливал слова. - Прости меня. Я дурак, дурак. Просто... любой намек на то... на то что ты.... можешь все еще.... хоть и подсознательно... любить другого.... - его голос оборвался и он уже не таясь с силой вжал левый кулак в грудную клетку чтобы хоть так унять заходившееся в спазмах сердце, а правой прижал ее к себе еще сильнее, словно стараясь выдавить из себя дыхание и договорить - Я просто.... испугался. Понимаешь? Прости меня... я... я люблю тебя.... люблю.....прости меня...

Отредактировано Владимир Корф (19-02-2015 01:16:37)

Он с усилием разжал кулак, обвил ее ладонь пальцами и поднес к губам. Дыхание выравнивалось, хоть и медленнее чем хотелось. Он медленно поцеловал ее в висок и улыбнулся, опуская ее на подушку. А сам снова соскользнув с края кровати на колени у изголовья, обнял и опустив голову на край ее подушки рядом с ее головой шепнул
- Ты - моя жизнь. Выздоравливай скорее.

Владимир же сидел у ее кровати до самого рассвета. Прикладывал вымоченные в воде и охлаждаемые дополнительно на подоконнике открытого окна компрессы, подносил воду к губам, и заставляя проглотить хоть пару глотков, и все гладил и гладил ее по волосам, с глядя на ее лицо со странной смесью нежности, печали и чувства вины