Владимир лишь плечами пожал
- Серж не дитя, а я ему не нянька. Раз решил ехать - значит не без причин. Да не сдует же его в самом деле вместе с лошадью, не беспокойся.
Он устало опустился в свое кресло и прикрыв глаза поднес пальцы к вискам. Выдохнул негромко
- До чего же длинный день сегодня.

- Да.... да, надо.... сейчас - пробормотал Владимир не открывая глаз. Он склонил голову к левому плечу касаясь щекой ее руки, и накрыл своей кистью ее ладошку лежавшую на другом плече - Еще минутку.
Минутка прошла, а он и не думал подниматься. Только поднял голову,отодвинулся от стола вместе с креслом, и все еще держа ее за руку обвел вокруг кресла и усадил себе на колени.Его глаза казались сейчас совершенно прозрачными озерцами хранящими в центре черные скважины зрачков. Он ничего не говорил. Просто смотрел на нее и смотрел, спокойным, долгим взглядом, рассматривая каждую ресничку, каждую крапинку..

- Мгновеньями он виден... чаще скрыт... за нашей жизнью пристально следит... - медленно шептал Владимир глядя куда-то сквозь ее глаза, словно видел там что-то другое, бесконечно далекое - Бог нашей драмой коротает вечность... сам сочиняет... ставит... и глядит....

Владимир навряд ли смог бы четко сформулировать о чем именно он думал. Временами в последний месяц на него иногда наваливалась чудовищная, неестественная усталость. Что было причиной он не знал, да и знать не хотел, но в такие минуты ему приходилось чуть ли не с усилием заставлять собственное тело дышать, словно это было тяжкой физической работой требующей максимума усилий. И мысли в такие минуты приходили самые странные, разрозненные, плывущие и бессвязные как давно улетучившийся в окно дым от сигар. Зачем все. Зачем мир и земля, зачем жизнь и смерть, зачем люди и небо. Зачем счастье и боль, зачем радость и слезы. Вообще - зачем оно все. Зачем создано, зачем существует, зачем обречено рано или поздно но обречено все, даже звезды. Зачем существовать чтобы исчезнуть. Зачем исчезать если существовал. Бессвязные, бесполезные, бессмысленные мысли - как и вопросы, как и предметы этих вопросов. И прошло много минут прежде чем ему удалось выбратсья из этой неизвестно откуда взявшейся затягивающей как топь черной мути. Уголки губ дрогнули, в глазах, смотревших на нее, уже не отражалась бесконечная пустота безжизненных пространств по которым блуждали его мысли. В них вновь было тепло и жизнь. Она тут. Она рядом. Она устала....
Корф покрепче обхватил ее руками и встал с кресла, поднимая ее на руки. К черту не погашеные свечи, приоткрытое окно, брошенный на спинку кресла сюртук и недопитый бренди. Он понес ее наверх, по лестнице в бельведер, в их спальню, где не было место никому кроме них двоих.

Отредактировано Владимир Корф (26-03-2015 16:30:43)

Подъем по лестнице казался бесконечным. Пару раз его шатнуло на ступеньках, и заставило встряхнуться. Еще не хватало из-за этой дурацкой усталой одури слететь с лестницы да еще вместе с Дашей. Второй этаж... третий....Молчаливая тихая спальня, огонь в камине, две свечи на прикроватном столике. Повидимому Любаша зажгла их недавно - они оплыли лишь на четверть. Корф неторопливо ступая донес Дашу до кровати и опустив на прохладное шелковое покрывало сел рядом. Осторожным движением обвел костяшками полусогнутых пальцев контур ее лица, шеи, ключиц, провел вниз по корсажу словно бы невзначай и задержав руку на ее талии наклонился вперед, касаясь ее губ своими - легко-легко чтобы не потревожить ее расслабленного состояния. Ему следовало сполоснуться - и чтобы смыть последствия схватки с Вороновым и чтобы хоть немного вернуть своему телу силы которых из него словно выкачали. Он и пойдет, быстро. Только вот вначале насладится этим поцелуем. Медленным, неторопливым и легким, словно бы во сне

Так же медленно и невесомо скользила его рука по ее корсажу, наслаждаясь отсутствием жестких пластин. Медленно и осторожно, чтобы не тревожить блаженного полусна касались его губы ее губ.. шеи... тоненькой выступающей под белоснежной кожей ключицы.. нежной кожи открытой квадратным вырезом декольте. Изящных полуокружий с соблазнительной ложбинкой между ними, выступающих из-под декольте. Так медленно что казалось это путешествие заняло у него вечность. И весь этот невообразимо долгий день, начавшийся задолго до рассвета, и все события его и треволнения и радостные и не тревожные-  давили сейчас на плечи, сгибая, опуская его голову лицом ей на грудь, словно в мягчайшую из подушек. Нет... так не годится. Приди в себя, встряхнись что за дурацкое состояние, ведь стоит сейчас лишь закрыть глаза и ты уснешь, уснешь на ходу! Нет!
Он с усилием заставил себя поднять голову, опираясь ладонями о кровать на которой сидел и улыбнуться
- Я сейчас. - и тяжело, словно собственное тело весило тонну встал, и направился в ванную, надеясь что Данилка еще не совсем увяз в грезах и помнит все же что требуется хоть какую-то воду подготовить после разминки со шпагами.

Вода была теплой когда-то давно. И успела остыть. От первого ковша Владимира бросило в дрожь, от второго - заколотило так что зубы стали выбивать дробь. А после пятого - его проняло жаром, реакцией на холод. Мытье никогда не занимало много времени, все же он был с детства приучен суровой дисциплиной Корпуса а потом армией. Но вот прежде чем выйти из ванной он несколько минут стоял опершись о дверь ладонями, пережидая волну странного сердцебиения - видимо после холодной воды. Зато потом - по телу разлилось блаженное тепло, кожу покалывало словно иголками, и глаза прояснившись заблестели словно начищенная сталь лучших клинков. Он набросил халат, и затянув пояс вышел из ванной. И вид Даши, свернувшейся на кровати, ее волос рассыпанных по подушке, ее глаз блестевших словно дымчатые сапфиры окатил горячей волной. Он остановился, любуясь этой картиной. Да, день был долгим и последующие будут не короче. Но сейчас они были одни, словно бы лишь проснувшись утром друг для друга. И перед ним была она, любимая женщина, которая ждала его.

Владимир пошел за ней как зачарованный, не отрывая глаз от кружевных узоров в промежутках между которыми теплой мягкостью светилась белоснежная кожа и угадывались линии ее тела. Пусть сколько угодно говорят что прекраснее всего без одежд, да, это так - но вот насколько интригующе видеть ее вначале вот такой, полуобнаженной, когда нагота частично скрыта и обещает больше чем показывает... и в конце концов насколько приятно снимать с нее ее покровы превращая это в часть любовной прелюдии. Шаг, шаг, шаг, словно корабль на огни маяка, пока наконец ее ноги не уперлись в боковину кровати. Улыбка медленно проявилась на губах Корфа, взгляд глубокий, с золотыми искорками на дне не отрывался от ее глаз, когда он обвил руками ее талию и медленно привлек ее к себе, склонился к ее лицу еще не прикасаясь, растягивая этот момент

- Моя - с улыбкой выдохнул Владимир прикасаясь губами к ее губам. Только вот если поцелуй и был медленным и нежным, то ее тело сквозь тонкое кружево, ее гибкое движение словно бы воспламенили кровь, и его руки сжались привлекая ее к себе уже сильнее и крепче. Разомкнувшись ладони скользнули вверх и вниз, по спине, по бокам, словно бы ненароком переходя вперед и задевая грудь под кружевом краешком ладони. - Только. Только моя - это был не вопрос между медленными и жгучими касаниями. Это было утверждение, торжествующее и упоенное

От ее рук разбегались мурашки, прохладная после холодной воды кожа загоралась от ее прикосновений. Его пробрала мелкая, сладостная дрожь, аукнувшаяся в низу живота от ощущения прижавшейся к нему ее груди под тонким кружевом. Он подался вперед, вынуждая ее прогнуться еще больше, запрокинуть голову и скользнул губами по ее шее. В голову ударила волна жара. Казалось он никогда не сможет насытиться ею, каждый раз, каждое прикосновение, каждый миг ощущения этого нежного, гибкого, покорного его ласкам тела в его объятиях воспламенял кровь неистовым желанием.

- Господи.... беззвучный шепот вырвался долгим, прерывистым вздохом от ее прикосновений, от поцелуев, когда мягкая толстая ткань сползла с его плеч, когда она толкнула его на кровать. Он сел с трудом удержавшись чтобы не опрокинуться навзничь, сладостная истома затопила все тело от ощущения подчинения ей, от того что он позволял ей сейчас делать с собой все что она пожелает

По его телу пробегала дрожь. Сладостная, нарастающая, он еле сдерживал себя чтобы не поднять руки, не обвить ладонями талию, не сжать ладонями нежные полукружия грудей, очертания которых в просветах кружева заставляли его естество ныть от безудержного желания. Голова закружилась от ее движений, он повалился спиной на прохладный шелк удерживая участившееся дыхание словно оно могло ее спугнуть и смотрел  на нее, смотрел жадно, требовательно, словно взглядом желая получить то в чем отказывал себе повинуясь ее воле. От касания ее губ, от ее дыхания, от этих движений, еще более горячивших и без того бешеное желание кровь ударила в голову, застучала в висках, глаза запылали и он сам не сознавая что делает все же поднял распластавшиеся по одеялу отяжелевшие руки, опуская ладони на ее колени. И лежа без движения, глядя на нее расширившимися глазами его ладони медленно поднимались вверх по ее бедрам, забираясь под узорчатый покров кружева, скользя по прохладной, гладкой коже

Его дыхание стало прерывистым, и долгим, словно грудная клетка сотрясалась на выдохе, глаза закрылись сами собой в сладостном опьянении. Эта невыносимая, мучительная, сладкая пытка скручивала его все туже и туже , кожа под ее губами горела, ладони на ее бедрах стали горячи словно под кожей запылал огонь. По коже груди и живота пробегала дрожь, он ощущал касание ее груди под кружевом и теряя голову еле удерживал себя на месте. Голова запрокинулась подставляя шею под дразнящие движения ее губ, жар разбегался по венам , пылающим, невозможным желанием. От ее дразнящих движений он застонал чувствуя как узел скручивается уже до почти невыносимой боли и облитой сладким наслаждением, заставляющим его вздрагивать с ног до головы, с полуоткрытых, враз пересохших губ сорвался долгий, беззвучный стон, руки одним движением скользнули вверх поднимая рубашку по ее бокам до самых плеч, и пальцы судорожно вцепились в тонкое кружево чтобы сорвать его, прижать ее к себе, ощутить всем своим пылающим телом прикосновение ее прохладной кожи, почувствовать ее дразнящую гибкость в своих объятиях....

- А-а-ахххх ...... мучительный, блаженный стон сорвался с пересохших губ, от ее движения, от прикосновения, глаза распахнулись невидяще уставившись в потолок до предела расширившимися зрачками, рука отбросила тонкую ткань и он медленным но уверенным движением колена приподнял ее вверх и вперед, поднимая ее над собой на весу, удерживая коленом под бедра и руками за талию и глядя в ее глаза
- Ты.... ты.... - охрипший голос казался чужим - Что.. ты.. со мной... делаешь....
Раздразненное желание лишало его способности думать и говорить, лишало всех мыслей и желаний кроме безумной жажды обладания, руки державшие ее над ним дрожали и он резко перекатился на бок, опрокидывая ее спиной на покрывало и поднимаясь над ней. Пересохшие от желания губы припали к ее шее, а ладони накрыли груди, опаляя прохладную кожу. Кончики пальцев заскользили по розовым ареолам и словно бы случайно наткнувшись на сосок кончики пальцев чуть сжали его, и выпустили.. и снова... и снова пока он не соскользнул ниже и не припал губами к затвердевшему розовому бугорку

Как тут растянешь игру, когда чертовка раздразнила до предела?! да в первую секунду почувствовав ее в своих руках, почувствовав эту сладостную дрожь тела выгибающегося в его руках, восхитительную упругость ее груди, и изумительные изгибы ее тела - да в первую секунду после такой вот прелюдии он едва не овладел ею чуть ли не силой. Неведомо каким образом все же удержавшись в последнюю секунду он прохрипел Ну погоди... и впился в ее губы жарким, жадным глубоким поцелуем, а потом с усилием заставив себя оторваться от ее губ скльзнул ниже. Дразнящими ласками обходя каждую клеточку ее тела, ладонями и губами лаская нежную шею, изумительные очертания грудей, нежные ареолы с набухшими ягодами сосков, восхитительную упругость гладкого животика с соблазнительной ямочкой пупка, словно созданной для того чтобы пощекотать ее кончиком языка.... Шампанского сюда -мелькнуло в голове. В эту вот ямочку. Самую капельку, чтобы выпить ее отсюда.... И дальше, дальше, все жарче, и быстрее, к развилочке между ног, лаская ее бедра ладонями и лаская, щекоча кончиком языка заветный бугорочек он вдруг жарко дохнул на него и резко отстранился, приподнявшись на руках над ней и замер, вглядываясь в ее лицо с каким-то жадным, нетерпеливым удовольствием впивая каждое движение, каждый вздох. С таким выражением в глазах игрок поставивший все на один бросок костей следит за тем как кувыркается кубик меченый точками по столу

- Люблю....  Люблю тебя....  - хриплый шепот рвался из его груди со сбившимся дыханием, Его руки скользнули по задней стороне бедер, по талии сзади наперед и ладони накрыли ее груди легко -легко сжимая пальцы когда он вновь прижался губами к ее губам......  А потом взял ее - жарко и горячо, словно бесконечность целой вселенной заполняли для него ее стоны,  ее тело,  безраздельно оставшееся ему, и блаженство острыми копьями пронзающее все его существо вслед за неторопливыми мерными, властными движениями ведущими к пику

Он уже почти не видел ее, взгляд застлало пеленой, весь мир сузился до нее, ее одной, он не ощущал собственного тела кроме все нарастающих волн простреливавших вдоль позвоночника одна за другой, и все нарастающего напряжения, дыхание, превратилось в полу-рычащий хрип, на висках проступили капельки пота чувствуя приближение финала он резко выпрямился на руках выдираясь из ее объятий и выгнулся назад, жадно хватая воздух. Судорожная дрожь прошла по телу приближаясь к финальному содроганию и тысячи искр полыхнули в темноте перед широко распахнутыми глазами обрывая дыхание на вдохе

Содрогаясь всем телом, Владимир повалился набок рядом с ней, утыкаясь лицом в ее обнаженное плечо. Пронизавший его ток еще дрожал где-то внутри, не желая расходиться, и разом, словно из тела вынули все кости- бездонное, бесконечное опустошение затопило его целиком, словно его тело больше ему не принадлежало, не существовало, разлетевшись на вдохе тысячами осколков и собиравшееся медленно, по частям, словно бы сшиваемое из ваты. Минута?, Две? Пять? словно проведенное вне собственного тела, вне жизни и смерти, где-то в бесконечности - время потерялось а вместе с ним потерялся и он сам. И не сразу, далеко, далеко не сразу отголоски ощущений из внешнего мира стали робко просачиваться в эту блаженную пустоту. Ощущение прохлады на обнаженной взмокшей спине.... мягкие очертания ее плеча и шеи под его головой, восхитительное полукружие груди... Голова весила тонну и с усилием подняв ее он увидел ее лицо. Мягкое, словно спящее, оно затопило его восторгом за подаренное и полученное наслаждение. Кое-как заставляя пошевелиться обессиленное тело он кое-как набросил на них покрывало и вытянулся на боку рядом с ней, опустив голову на вытянутую к изголовью кровати руку и с теплой полуулыбкой прятавшейся в глазах следил за ее лицом, чтобы поймать миг ее пробуждения

Кончиками пальцев он провел по ее лицу - по лбу, спинке носа, губам, подбородку, влево , очерчивая контур лица вверх до скулы, и заправил за ушко уже отросшую каштановую прядь.
- Ты - моя жизнь - тихо, еле слышно, уже с улыбкой шепнул он, зная какой последует ответ. Эта последовательность фраз стала не просто произносимыми словами. Она была священной тайной на двоих, только для них и никого больше. Пароль и отзыв от одного сердца другому. Для кого-то другого возможно - просто слова. Возможно... но не для него, знавшего - насколько полон истины каждый звук этих слов

Владимир едва не замурлыкал от этого жеста. Привлек ее к себе, опрокидываясь на спину и протягивая вторую руку у нее под головой. Но заговорить он смог не сразу. Тишина облекала их словно коконом, потрескиванием догорающих дров, мерцанием оплывших почти до основания свечей, дыханием и мерным стуком сердца.... Прошло, много, очень много времени. А может лишь минута. А может вечность.
- Fata volentem decunt.... nolentem trahunt.... - с медленно проступающей в уголках глаз улыбкой тихо прошептал он - Как тут в нее не поверить... А ведь всего лишь два месяца назад я полагал что в этом мире для меня слово "счастье" - лишь бессмысленное сочетание букв. А теперь... ты..... Господи....

Владимир только крепче привлек ее к себе и коснулся губами ее волос. День.. Длинный, бесконечный день... - он приподнял голову, поглядел на часы и с улыбкой опустил ее обратно на подушку, глядя на Дашу с улыбкой
- Вот и все. Закончились мои именины. И я стал на год старше.

- А разве сегодняшний рассвет, и твоя идея - не подарок? - он с улыбкой провел большим пальцем кисти лежавшей на ее талии по краю ребер - А эта ночь. Да и вообще каждый миг проведенный с тобой. Лучшие из подарков которые существуют, иных и не надо

- Что поделаешь, я максималист - Владимир улыбнулся и приподняв руку несколько раз сжал кулак отчего вены рельефнее выступили под кожей - словно для того чтобы облегчить ей маршрут - Не терплю полумер. Либо все либо ничего. Но как видишь до сих пор получалось, и на меньшее не согласен.