-не слишком подходящее? Интересная градация...Боишься, что срочно кому-то понадобишься?- невольно усмехнулась Даша, устанавливая шкатулочку на коленях и с удовольствием рассматривая каждую из ячеек, наполненную яркими и прозрачными бисиренками. Вдев в иглу шелковую нить, приступила к работе. Мелькание иглы, пришивающей бисеренку за бисеренкой было таким домашним и умиротворенным, что невольно вызывало улыбку. В ответ на его слова о трубке она едва не скривилась, но через секунду рассмеялась,- я поверю тебе на слово, понятия не имею как это. А вот у матери есть какая-то родственница... не помню кто она нам и через какое колено объявилась. Так она нюхала табак, отвратительнее зрелища я еще не видела! И что в этом приятного? Запихивать себе в нос какую-то гадость, потом чихать, как после сильнейшей простуды, при этом забавно морщась. Однажды, я добавила в ее табакерку перца ради интереса. Все равно ведь чихает.

-а на кого мне еще пенять? Я конечно не подарок, но ведь не в матушку этим пошла, - усмехнулась Даша, вытягивая нить и проводя ногтем под рядком бисера, выставляя ровно. В том в кого она пошла сомневаться не приходилось, достаточно было пообщаться с Волконскими и контраст в характерах, манерах и привычках был таким разительным, что даже предположений строить было нельзя. Хотя вот с Ильей вышла путаница, он вообще был непонятно на кого похож, не на отца это точно, но и не на мать. Понемножку от обоих, а вот большую часть неизвестно. Отец как-то шутил, что в какого-то деда уродился, которого никто никогда и не видел. А вот что Даша пошла в отца было с ясно сразу, вот только к сожалению не во всем, - головки от спичек в сигарах, простокваша в пистолетах... Врятли Сашенька на такое пойдет. Она конечно непоседлива, но вредить не способна, если ее не науськает кто-то вроде Алешки. Она сильно изменилась, в общем-то как и все. А вот если будущий ребенок пойдет в кого-то из нас, придется тебе прятать и пистолеты и сигары.

-кто его пустит маленького в одиночку по дому ходить?-хмыкнула Даша, подцепляя бисеренку на кончик иглы, но через секунду невольно улыбнулась, представляя эти крошечные,цепкие пальчики хватающие за кружево, цепочку, за нос, волосы, и сопутствующее этому задумчивое сопение от усердной работы или же звонкий, задорный смех, словно поймали пальчики какое-то небывалое чудо. Она хотела ребенка, хотела как никогда, а с появлением крестника, подержав на руках этого маленького, беззащитного и трогательного человечка, забавно складывающего крошечные губки, это желание только возросло. И дело было не в "кровном наследнике", это ее не заботило вовсе, а в том, что из четверых детей, которых она называла и считала своими, своей по всем аспектам приходилась только Саша. Она не видела, как мальчики учились ходить и разговаривать, как засмеялись впервые или учились держать ложку, гремели погремушкой и тянули крошечные ручки. А она этого хотела, снова ощутить это необъяснимое, всепоглощающее чувство, когда ощущаешь, как толкается под сердцем крошечный человечек, как отзывается на голос. Вновь почувствовать тепло маленького комочка, который как котенок, тыкается носиком в грудь и морщит губки, готовый расплакаться, как он пахнет солнцем и молоком. Она была уверена, что появись у них малыш, ситуация с Анной и Владимиром не повторится.Хотя бы потому что его родители не такие жестокие и бессердечные, как старый барон. Что бы так настроить ребенка против другого, надо,наверное, не иметь души, выставляя второго намеренно выше первого. Она полюбила троих мальчиков и ставила их вровень с Сашей, никогда не завышая ее перед ними, хоть для нее она всегда, как ни крути, но была несколько дороже, правда она даже себе бы в этом не призналась. Поэтому она не сомневалась в том, что появись еще малыш, ничего бы не изменилось, только счастье бы их увеличилось на еще одного человечка.
Мысли уплывали в сторону будущего ребенка, она уже рисовала себе картинки того, как они вот так же будут сидеть в кабинете, а Егор с младшим братом играть в солдатиков, как сейчас играет с ним Алешка, как будет обходить не четыре, а пять детских перед сном, как в столовой вместо подросшего Егорки под столом будет искать дорогу другой малыш... темноволосый и светлоглазый.
-ай...растяпа,-выронив пяльцы на колени, Даша прижала палец к губам. Наверное, одно из самых противных ощущений на свете-это укол иглой. Вроде и страшного то ничего, а настолько неприятно, что аж вздрагиваешь в первые секунды. Подобрав пяльцы, она воткнула иглу и снова опустила их на колени, потянувшись,- когда мы выкупим тетку мальчиков?

Даша перевела на него взгляд и вздрогнула, по спине пробежал неприятный холодок. Ей не понравилась ни эта усмешка, ни этот взгляд. Она понимала почему он поступил так с помещиком, но вот одобряла ли... Что бы помещик  ни творил, жестокость всегда жестокость, месть это или нет. А жестокость из мести уравнивает с тем, кому мстишь. Она не хотела так думать, но не могла принять как данность то, что для него было вполне нормально искалечить человека, пусть и такого как Ялубский и....и Константин. Она хорошо помнила тот бред в январскую ночь,  передавший ей то, что произошло в Грушевом. Эта раздвоенность собственных мыслей ее пугала, ведь с одной стороны понимала почему он так поступал,и не могла отрицать, что оба они заслужили то, что получили, с другой все протестовало, ведь как ни крути, а они были людьми, да ужасными, да недостойными и совершившими страшное, но людьми, а причинять намеренно человеку боль и получать от этого какое-то удовлетворение было чудовищно. Но разве он чудовище?! Конечно нет! Тогда почему...  А сейчас от этой усмешки, усмешки человека, которого неимоверно радовали страдания другого, она ощутила страх, словно в кресле за столом сидел не муж, а кто-то, кого она не знала, и этот кто-то ей не очень-то нравился.
-сын или управляющий, завтра узнаешь,-ответила она, рассматривая вышивку и намеренно пропуская и слова о похоронах, и о страшной надежде увидеть искалеченного помещика,- а где она у нас будет. Тетка-то тетка, но она крепостная.

-в таком случае волноваться должна я, а не ты. Дети редко заменяют отца на тетку  или няньку, обычно это происходит с матерью. Сначала вместо матери больше любима нянька, которая ночует в их комнате, а потом любая родственница, которая хоть и не мать, но тоже женщина. У мальчиков никогда не было отца, не было друга, примера и учителя. Ты им стал, и ни Миша, ни Алешка не найдут этого в какой-то тетке, да и маловероятно, что станут искать. А насчет того что "ее племянники, а не твои дети"... думаю, этого тоже не превзойдет. Он долго и тяжело к этому шел, что бы повернуть назад,- ответила Даша, притягивая шелковой нитью одну золотистую бусинку за другой, прокладывая рядок за рядком. Ревность. Она не ревновала мальчиков, хотя и предполагала, что внимание старшего сына и правда переключится к этой тетке, только не с Владимира, а с нее. Потому что как ни крути тетка не могла стать отцом, а вот матерью им была, как умела, к тому же кровная родственница, знавшая их с самого детства. Но пока этой тетки не было, она предпочитала об этом не думать. Миша хотел, что бы она была здесь, рядом, и это было главным,- так что не думаю, что тебе стоит терзаться ревностью.

-у тебя довольно странное понятие об эгоистах,-усмехнулась она, ныряя иглой в ячейку,- скорее уж наоборот. Вот если бы ты отказался привозить эту тетку, что бы вдруг твои опасения не подтвердились, то да... был бы эгоистом. А так все равно делаешь то, что лучше для других. Так что эгоист из тебя, родной мой, совершенно никудышный. Поучился бы у жены что ли. Я вот готова воровать твое внимание у всех, даже у детей, вот тебе и эгоизм и ревность чистой воды. Так что не присваивай чужие лавры,-отрезав нить тонкими маленькими ножницами, отодвинула вышивку вперед, держа на вытянутых руках и, посмотрев немного,отложила на столик. Поднявшись, прошла к мужу, обняв со спины и глядя в окно,- мы установим в саду качели? И стол хотели поменять,помнишь?

- правильно, потому что одни из них займу я,-то ли всерьез то ли в шутку заявила Даша, представляя себе эти летние дни и вечера. Прикрыв глаза, она невольно ощутила это тепло летного вечера с ароматом травы и цветов, дуновение теплого ветра, ласкового перебирающего волосы, щебет птиц, невидимых в густой кроне деревьев,- а еще кресло-качалку для тетушки. И... -она на пару секунд замялась, но продолжила не открывая глаз,- тогда в Петербурге Наташа старалась поддержать и мы строили планы, надеясь, что они сбудутся. Мы представляли, как будем ездить на пикники все вместе на ту полянку, где мы с ней купались в реке,- воспоминание натолкнуло на другие мысли, и она открыла глаза, глядя в окно. А возможны ли теперь эти пикники? Да, Владимир сопровождал ее к Рокотовым на крещение Николеньки, но ведь у них и прежде не было дружбы с Александром, а после суда и дела, которое он вел... Может стоило оставить все как есть, то есть не притягивать за уши дружбу между семьями, а остаться лишь подругой Наташи? Ограничить межсемейные отношения лишь приемами да праздниками, на которые приглашаются многие другие гости? И что тогда выходит, что единственной семьей, с которой они может будут дружны, это будут Вороновы? Нет, так не пойдет. Она вообще сомневалась в том, что это случится. То есть дружба между Сергеем и Владимиром неоспорима и крепка, а вот у нее с Анной вряд ли что-то выйдет, просто потому что девушке это было в общем-то не нужно. Мысли снова перескочили к Наташе, к тем январским дням, когда она была рядом, разговорам...,- а ведь она его боится.Александра. Любит, но боится.

-По ее словам он порой бывает очень жестким, и это ее пугает. Он забывает иногда, что дома, а не на службе,- Даша подняла на него взгляд, прислонившись к плечу, и снова посмотрела в окно, улыбнувшись,- но это не мешает ей поступать по своему. В январе князь запретил ей покидать поместье, но она примчалась в Петербург, узнав от него о твоем аресте. Тормошила меня время от времени, заставляла есть, грозя твоим праведным гневом на ее голову.

-но не все переносят эту службу домой,-упрямо отозвалась Даша, передернув плечами. Вот хотя бы тот же генерал Волынский, которого боялись все подчиненные в той же степени, что и уважали, но стоило увидеть его с женой, которая казалось была центром всей его вселенной, и впечатление сразу было другим. А с другой стороны... кто знает, что там за закрытыми дверями? Чужая семья всегда потемки, но тогда можно обратиться к своей. Она пусть и не видела Владимира на службе, но знала о том, что произошло с Ялубским и Константином, видела, как холодно и жестко он говорил с Марфой и был готов отправить ее на смерть, не колеблясь. Но с ней он ведь никогда подобного не позволяет, даже в те моменты, когда она выкидывает какую-либо глупость. Ведь даже та злость, которая напугала ее в ноябре, в последствии была обдумана и принята совсем по другому,-какая разница какой ты там, если со мной ты другой? А что за эпизод?

-ты собирался тогда в Гатчине, но не получилось,-ответила она и осеклась, когда он озвучил то, что ошеломило Анну. Безенгийская стена. Опять. Разве не успокоилась она еще там на балу, когда Владимир между танцами что-то ей пояснил? Выходит, что нет. От услышанного у нее невольно округлились глаза, и она поспешила перевести взгляд за окно, нарочито внимательно рассматривая голые ветви рябины. Воронов приказал повесить пятерых человек. Своих человек, которые были в подчинении. Но... были ли эти люди своими? Дезертиры, предатели, вот кто они были. Что если бы эти двое не только Воронова пытались уговорить и заставляли сдать крепость, а за его спиной подговаривали других, подняли бы бунт и тогда... Сдаться. Сдаться горцам. Сдаться! -трусы...-прошептала она с какой-то злостью на этих пятерых предателей, и прикрыла глаза, стараясь вытеснить эту непонятную реакцию. Они ведь тоже люди, и может просто... что? Боялись? Да,наверное. Но имели ли они право бояться там, в осажденном лагере, где единство играло не малую роль? Нет. И к тому же война не женское дело, и не женщинам о ней рассуждать. Если Воронов решил, что эти пятеро должны были быть мертвы, значит так оно было нужно и правильно. Не им, сидящим здесь в теплых комнатах, рассуждать о том, что им не ведомо,- он поступил так, как должен был. Разве нет?

-неужели даже живя под колпаком, как ты выражаешься, она думала, что на войне вы из цветов плели венки или сражались на рыцарским турнирах?- нет, не понимала, не могла понять. Да, это было жестокостью то, что сделал граф, но вынужденной жестокостью, потому что это было необходимо. И она была уверена, что этих "необходимостей" было предостаточно, совершаемыми и им и Владимиром. Но они делали то, что должны были и все тут. Просто ли напугало это девушку или все же что-то изменило в отношении к Воронову? Хотелось надеяться, что нет,- я тебя не боюсь. Даже когда страшно смотришь и говоришь, не боюсь,-прикрыв глаза, улыбнулась Даша, обняв его за торс. Безенгийская стена...Она столько слышала о ней обрывочных фраз, и еще не разу всего целиком,- все-таки расскажешь мне как-нибудь о том, что было там, у стены? 

-хорошо, не сегодня значит не сегодня,-завтра, послезавтра,через неделю... словно в распоряжении была целая вечность. Ведь не было больше того, что могло не сегодня-завтра обрушить весь мир с грохотом и треском. Обнимая его и глядя в окно, она неожиданно тихо рассмеялась и потерлась щекой о его сюртук, - знаешь... это может не правильно, но мне нравится, что тебя боялись подчиненные, побаиваются крепостные, не говоря уже о тех, кто перешел тебе дорогу или хотя бы на нее наступил.

Даша слушала разговор мужа с Василием, глядя в окно. Музыканты, музыка, танцы... Восхитительно! Разве можно не радоваться тому, что сегодня вечером снова будешь танцевать?! Она готова была пуститься в пляс прямо сейчас, но движение за окном привлекло внимание. Большой серый кот с порванным ухом, прижавшись к земле, крался к воробьишке, беззаботно скачущему на весеннем солнышке, выискивая видимо что поклевать. Глупое маленькое создание! Неужели он не слышит, как наступает на него кот?! Может если постучать в окно, кот уйдет или птичка улетит?
- сюрприз... а кто еще станет ломиться?- она протянула было руку к стеклу, но в эту же самую секунду подобравшийся кот кинулся на воробья. Даша, зажмурившись, ткнулась мужу в плечо, но через секунду вскинула голову, забегав глазами по дорожке. Кот припал к земле, а воробьишка сидел на покачивающейся ветке рябины у самого окна. Даша облегченно рассмеялась, гладя на маленькую серую птичку,- улетел...молодец!

-от некоторых хищников не улетишь, а они, даже если едят с руки, все равно остаются хищниками. Да и не хочется улетать...,- протянула она, наблюдая за ним, и заняла его место на подоконнике, поглядывая изредка через плечо на воробья, пытающегося клевать прошлогодние ягоды.
- и принеси ломтик хлеба,- окликнула она уже выходящую крепостную и заинтересованно посматривала то на дверь то на мужа. На известие о посыльном Владимир не удивился, значит тот прибыл с каким-то его заказом, или бумагами, или еще чем-то,но по его указу. Интересно с чем, и от кого. Она невольно ощутила досаду на саму себя. Почему даже сейчас она ощущает какое-то детское нетерпение? Действительно, как в детстве, когда отцу приходили пакеты или заказы из столицы, Москвы, Европы, а он позволял ей открывать. Ведь пора бы вырасти, причем давно, а она с каждым днем ощущала себя если не ребенком, то очень близко.
  Парнишка был такой забавный в этой фураже, съезжающей на самый нос и заставляющей его вздергивать голову, что бы отправить обратно. Взяв у Анфиски кусочек хлеба, она раскрошила его за окном, пока Владимир расписывался, и соскочила с подоконника, когда за посыльным закрылась дверь.
- а что там? Откуда посыльный?-ткнула она пальчиком в пакет, лежавший на столе, устроившись за креслом и рассматривая то, что пока было неизвестным,- "всех". Значит придет еще кто-то?

-напомнишь, в этом сомневаться не приходится. Видишь, как ты меня разбаловал? Даже во время твоей болезни никуда не совала нос, ну кроме женской половины поместья,-усмехнулась Даша, присев на подлокотник и поглядывая на дверь, за которой пока царила тишина, но не факт что ее не нарушат уже через секунду. Игнат, Василий, распоряжения, внушения, приказы, замечания... ей все это доставляло тайное удовольствие, так же как время, когда он сидел над расходной книгой или какими-то бумагами, а она занималась вышивкой. Нравилось наблюдать за тем, как он работает, как распоряжается людьми и видеть их отношение к нему. Взгляд снова вернулся к пакету на столе, который по прежнему оставался таинственным. Он намеренно умолчал о нем, что бы подразнить, или попросту отвлек нескончаемый поток посетителей,- ты так и не сказал, что в пакете. Или это тайна?

- еще один подарок?!-в первые секунды ее разрывало между тем, что бы кинуться ему на шею и сорвать обертку с пакета. С трудом, но удалось усидеть на подлокотнике, даже не дернувшись. А вот в глазах заплясали лукавые искорки ,- теперь я его не отдам для того, что бы спрятать! Ну разве что ты велишь детям или Любаше обездвижить меня на какое-то время.
Открыть сейчас или все же пусть он спрячет, как планировал? Ну как можно было добровольно отдать подарок, что бы получить его неизвестно когда - мало ли куда спрячет и  с какими успехами она будет искать. А потому не найдя в его взгляде протеста, да и пакет он больше не трогал, не убирал и не отодвигал, она потянулась к желанной коробке. И воспользовавшись тем, что ни словом ни жестом ее не остановили, взяла неизвестный подарок в руки. Еще с минуту она дразнила себя тем, что не срывала обертку, а водила по ней ладошкой, и наконец поставив снова на стол и придвинувшись, принялась разворачивать.

Сорвав обертку, Даша какое-то время любовалась футляром, вновь дразня саму себя, и наконец подняла крышку. Восторженный вздох замер на губах, когда она увидела эту бриллиантовую нить на черном бархате, напоминающую звезды на ночном темном небе. Она мгновенно представила, как будет смотреться это великолепие с темным платьем, и пришла в восторг. Еще одна россыпь звезд, снятая с небосклона специально для нее и только для нее.
- они восхитительны,- негромко проговорила она, рассматривая теперь маленькие серьги, которые будут аккуратно и нежно смотреться на ее ушках. Она любила украшения, как любая женщина, любила и бриллианты, после того, как начала их получать. И ведь и безделушек и дорогих украшений раньше было не мало стараниями царя, время от времени одаривающего любовницу, и Ливена, желающего сделать как можно ярче их благополучную жизнь для посторонних. Но получая украшения от него, она ощущала себя совсем по другу. Может потому что вот это ожерелье, как и другие подарки, было заказано специально для нее? Продумано, выбрано, он ведь наверняка представлял, как оно будет смотреться на ней, или, например, та звезда, подаренная на Рождество, она ведь не была выбрана из соображений угодить гостям, показывая им дорогое украшение на жене, а напротив, только для нее. Может это было тщеславно и несколько эгоистично, но ей нравилось так думать, нравилось это ощущать и знать.
  Поколебавшись пару секунд, Даша опустила футляр на стол раскрытым и только сейчас заметила золотую лилию, что вызвало теплую улыбку в дополнение к восхищенному взгляду. Их герб... Она так долго привыкала к фамилии первого мужа, а вот второго приняла легко и скоро, позабыв о девичьей и о фамилии старого князя. Соскочив с кресла, она унеслась в будуар и вернулась с ручным серебряным зеркальцем. Вынув серьги из ушей, осторожно вдела новые и подняла волосы вверх, явно предлагая застегнуть на шее ожерелье.

Она невольно затаила дыхание и приопустила веки, когда он, расправив ожерелье, опустил его ей на грудь и стал застегивать замочек. Помочь или нет, завести руку и придержать или нет.... Нет. И когда замочек был застегнут, она ощутила какой-то триумф от казалось бы простого действия, но едва ли не невозможного с плохо действующей левой рукой. И тем не менее получилось, сколько раз она повторяла, что для него невозможного не существует? Отпустив волосы и рассыпав их по плечам, она поддалась назад, прижимаясь к нему спиной и, подняв зеркальце, посмотрела на собственное отражение, точнее бриллиантового ожерелья сейчас лежащего на светлой ткани платья. Но будет вечер, позволяющий открыть плечи, будет темное платье, подчеркивающее подарок. Чуть повернув голову, она рассмотрела серьги, бриллиантовыми капельками, украсившими уши. Обняв одной его руки, второй приподняла зеркальце, что бы увидеть их отражение, хоть и обрезанное серебряной рамкой.
- с тобой любая обстановка становится романтичной,- улыбнулась она, чуть наклоняя голову и наблюдая, как поигрывают блики на сережках,- а вечером ты  застегнешь мне его перед выходом. Спасибо, они невероятно красивы, - запрокинув голову, Даша коснулась его губами и вновь посмотрела в зеркальце, не скрывая удовольствия.

Проводив мужа взглядом, Даша сняла ожерелье и серьги, уложила футляр и вместе с ним прошла в будуар. Поставив футляр на стол и присев на край, взяла в руки первую из трех стопок поздравительных писем. Все те же фамилии, что писали в январе письма с соболезнованиями. Интересно, поздравления такие же однотипные, как соболезнования, и так же набиты вопросами между строк? Любаша все же незаменима, рассортировала письма на три стопки- родственники, друзья и свет. Завтра ответит всем и каждому, интересней было развернуть немногочисленные свертки. По сути посылали подарки не будучи приглашенными лишь самые близкие, но были еще и такие, опять же родственники, которые пытались этими подарками подлизаться, в основном ради финансовой поддержки- проигравшиеся в пух и прах кузены, вдруг вспоминали и присылали фамильную безделушку, которая никак не могла погасить карточный долг, но уже открывала допуск в гостиную. Глупости, а ведь были и такие. Вот например тетушка Мария Петровна, супруга троюродного брата отца, умершего шесть лет назад. Седьмая вода на киселе, а родственница. Сын благополучно промотал часть состояния в карты и спился, а тетушка оставшуюся на шикарные выезды, которые супруг при жизни не позволял, живя довольно скромно. Поместье разваливалось, крепостных было едва ли больше десяти, и тетушка каждый праздник присылал и ей, Даше, и Илье, а теперь его супруге, и Лидии Алексеевне разного рода безделушки, дабы показать, как она привязана к семье, а значит Михаил Федорович не прекратит ее содержать из родственных чувств.
   Поздравления от Волынских и Салтыковых не было, значило ли это, что они приедут? Даша рискнула на свой страх и риск послать им приглашения после того, как в Гатчине тепло провела время в их компании, а генерал очень даже был не против поговорить с Владимиром. Но не пришло ни подтверждения, ни отказа, ни поздравления... Не хотелось думать, что приглашение таки оскорбило Волынского, но в таком случае последовал бы вежливый отказ. Но, как говорится еще не вечер.
   Скинув ворох оберточной бумаги на пол, Даша взяла в руки последний сверток, на котором не были ничего - ни штемпеля, ни подписи, ни печати, а сама бумага перехвачена темно-серой лентой. Распустив ленту и откинув бумагу, она удивленно посмотрела на томик А.С. Пушкина. Но удивило не содержимое свертка, а отсутствие каких-либо карточек, указывающих поздравителя. Не было подписи и на форзаце книги, а, пролистав томик, убедилась, что и вложено ничего поясняющего не было. Зато была заложена темно-голубая шелковая лента, и, открыв на заложенной странице, Даша пробежала глазами по строчкам стихотворения "«Весна, весна, пора любви»", отмеченному у заголовка чернильной птичкой. Романтично, красиво, особенно если учесть, что творчество Александра Сергеевича любят большинство женщин, так же как и им были очарованы не так уж давно. Но... кто? Мысль о том, что томик был подложен Владимиром, как один из сюрпризов, она отмела сразу же. Стихи о любви, к тому же не столь глубокие... Нет, задумай он такой сюрприз, то выбрал бы не блистательного Пушкина, а Лермонтова, даже посвященные любви строчки которого были окрашены тенью печали. Тогда откуда этот томик?
   Отложив книгу к письмам, Даша отперла дверь изнутри и окликнула крепостную, велев найти Любашу - ключ от будуара был только у нее, как впрочем и от всего. Вернувшись, она убрала подаренные с утра рисунки в бювар, отложила в сторону вышивку Саши, что бы заказать под нее рамку. Любаша ничего о пакете не знала, ей его отдала Полина, а той какой-то парнишка, который так же ничего не знал об отправителе- по его словам ему его вручил чей-то лакей. Даша невольно поморщилась, представив реакцию мужа на эту цепочку, а точнее на то, что полученный неизвестно от кого пакет принесли не им, а попросту  будуар, не приведя даже посыльного к хозяевам. Гадай теперь...Хотя с другой стороны все это было смешно, и таинственность, и подарок, и стих. Оставив томик на столе, взяв футляр с парюрой, и заперев будуар, Даша поднялась в бельведер и, скинув туфельки, вытянулась на кровати. Скоро ужин, скоро одеваться, скоро придет Любаша, что бы приготовить платье и белье, а пока можно полежать, сбежав от детского гомона, который наверняка уже накрыл детские, и от слуг, да и от себя. Вот так просто полежать, к тому же вечер будет долгим и насыщенным, почему бы не отдохнуть. Не хватало французского романа, теплого пледа и чая с мятой, но вместо этого она принялась перебирать воспоминания за все полгода, обходя стороной темные пятна октября и января. Послышались вскоре движения в ванной- шаги, плеск воды, чья-то тихая перебранка, шаги в гардеробную и обратно, а Даша блаженно потянулась, ожидая пока ее позовут и раскинулась на кровати, глядя в полог.

Даша же крутилась перед зеркалом в чулках, панталончиках и лифе, рассматривая себя со всех сторон так тщательно, словно узор на чулках мог измениться или ленточки у кружев панталон сделаться из белых красными. Когда открылась дверь, она интуитивно вскинула вверх руки, прикрыв грудь, едва ли прикрытую тонкой тканью лифа, и рассмеялась в ответ на его поклон, кивнув.
-и ведь даже не накажешь Вас за опоздание. А у нас небольшая заминка, но через пару минут буду одета.,-ответила она, бросив взгляд в гардеробную, где Любаша склонилась над выбранным платьем, и протянула к нему руки, - тебя не было очень долго. Все в порядке?

- погода, или точнее время года чуть не испортило нам фейерверк. Мы,наверное, войдем в историю уезда, как семья, дающая фейерверк по каждому празднику,- улыбнулась она, вернувшись к зеркалу и обхватила собственную талию ладошками, раздумывая стоит ли одевать корсет или нет, - заскучать...я предавалась самому что ни на есть безделью! Сначала посмотрела пришедшую почту, а потом измяла всю пастель. Лентяйка, да? -беззаботно рассмеявшись, подтолкнула мягкий пуф чуть дальше от столика и взобралась на него, осматривая ножки в чулках. Прищелкнув пальчиками, обернулась к нему, глядя сверху вниз,- кстати, ты ведь не оставлял на моем столе томик Пушкина под видом подарка?

-вот и я подумала, что скорее нашла бы Лермонтова,- кивнула своим мыслям на этот счет Даша и повернулась к зеркалу, покачнувшись и взмахнув руками, ловя равновесие и ,-именно. Среди безделушек от дальних родственников, был томик Пушкина с отмеченным стихотворением. Принесла его Полина, а Полине дал его мальчишка, а мальчишке какой-то лакей или вроде того.

Даша взглянула на его отражение  с каким-то любопытством, смешанным с удивлением. Она думала, что он просто посмеется вместе с ней, не предавая серьезности этому подарку. А с другой стороны аноним посылал подарок с откровенным намеком замужней женщине. Интересно, что будет, если выяснится кто этот неизвестный? Вероятно либо не знаком с Владимиром и его репутацией, либо попросту самоубийца.
"Анонимный поклонник", ни дать ни взять французский роман. Спустившись с пуфа и сев, она принялась расчесывать волосы, деля волосы на прядки и проходясь щеткой по нескольку раз.
- не имею ни малейшего представления,-пожала она плечами, наблюдая за ним в зеркало, - хотя бы потому что  ему неоткуда взяться. Я не появлялась в свете почти год, не считая бала в Гатчине. Может просто чья-то шутка?

-"Весна, весна, пора любви,как тяжко мне твое явленье,какое томное волненье в моей душе, в моей крови..."...-продекламировала она строчки отмеченного в томике стихотворения  с плохо скрываемым смехом. Непроизвольное напряжение, появившееся пару минут назад, растаяло - он не сердился, а наоборот смеялся и над подарком и ситуацией и самим анонимом, опасаться было нечего. А вот его слова все же ее позабавили. Интересно, много ли мужей довольны тем, что  у их жен появляются какие-то поклонники? Среди ее знакомых таковых не было, разве что равнодушные вроде Огинского. Но у них все наоборот, не из-за равнодушия, а тщеславия и ... Она бросила внимательный взгляд в зеркало, рассматривая свое лицо, шею, плечи, грудь и  откинулась назад, прислонившись к нему спиной, - одно сердце я уже покорила, даже забрала и отдавать не намерена. А до остальных мне нет никакого дела. Но все же интересно кто этот почитатель Александра Сергеевича. Он либо самоубийца, либо самоуверен до безумия.
Любаша, закончившая с платьем, решила подождать пока хозяева договорят, но времени оставалось все меньше, и она заглянула в комнату, оставив платье на высоком табурете.
-барыня, платье* готово, одеваться бы пора.
- верно, скоро, наверное, гости приедут,-улыбнулась она, глядя на его отражение, и, поднявшись, скрылась в гардеробной. Любаша быстро и ловко застегнула крючки платья, расправила тонкое кружево, окаймлявшего широкий ворот, обнаживший плечи, рукава и махнула рукой, приглашая в комнату. Прическа не заняла много времени. Сложных причесок, на которые дамы тратили ни один час, Даша не любила, хотя бы потому что надо сидеть смирно столько времени, а выглядишь в итоге нелепо. Но у горничной были свои взгляды, и даже простую она решила усложнить по максиму. Поднятую наверх часть волос  уложила, замысловато переплетая и удерживая шпильками, а оставшуюся часть закрутила горячими щипцами. Застегнув перчатки, горничная поспешила прибрать в гардеробной, а Даша, застегнув серьги, протянула футляр с ожерельем мужу, предлагая застегнуть.