Прохладный холл сменился весенним холодом улицы. Окружившая со всем сторон темнота заставила напрячься, но уговорить саму себя в том, что ничего и никто из этой темноты не грозит, было на удивление легко. Когда они свернули в парк, и открылся вид на громадное возвышение, Даша распахнула в удивлении глаза. Это вот это сооружение и есть костер? На Ивана Купала они жгли костры, но такие, через которые могли перепрыгнуть, а от горящего чучела на возвышении в Масленицу у нее всегда дух захватывало, а тут такая громадина. Даже полыхающая в лесу избушка вряд ли бы сравнилась.... Или попросту не помнила ее толком в том состоянии, в котором выбралась из экипажа.  Она на миг попыталась представить, как оно будет гореть, и не смогла. И до чего же хотелось скорее, что бы оно загорелось! И сожгло разом всю эту тень последних дней. Ведь пепел да зола одни из лучших удобрений, так может на том, что выжгла избушка, прорастет что-то снова благодаря этому костру? Хотелось бы верить.
Отведя наконец взгляд от сооружения, она увидела и графа с Анной и столики с угощениями. Интересно, все же, как все будет происходить. Мелькнула мысль, что надо бы позвать детей, но те должны были уже укладываться спать.

Верхушку острого, знакомого "шалашика" Владимир увидел еще издалека, и чуть улыбнулся в темоноту. В последний раз Серж складывал костер, который они потом вдвоем жгли - в марте тридцать седьмого года. Дальше... еще два мартовских костра он жег один, и один стоял, глядя на пламя, думая обо всем. В марте тридцать восьмого - о своем друге, о своих надеждах, о будущем, был преисполнен надежд и пламя пылало весело и ярко, отображая эти самые надежды.. В марте тридцать девятого - им владела горечь за свою рухнувшую в одночасье жизнь, и яростный, злой огонь был ответом. Что же он чувствует сейчас? Он не находил ответа, да и сам вопрос вызвал насмешку над самим собой.
Они остановились на поляне, Корф слегка поднял свободную руку, приветствуя Анну, которую сегодня не видел, и оглянувшись, сгреб с одного из блюд полную горсть той смеси, которая там лежала - орехи, и изюм, вперемешку с кусочками сушеных яблок таких ароматных, что казалось запах доносится из печки и почему-то отдает ванилью. Он протянул ладонь Даше, жестом, приглашающим к угощению
- Попробуй. На первый взгляд странная смесь, но на деле это вкусно. У этого праздника столько красивых традиций. Жаль, мы провели там слишком мало времени, чтобы сориентироваться во всех, и уж тем более успеть перенять то, что должно непременно его составлять.
- Ты расскажи дамам, как мы вообще туда попали! - усмехнулся Воронов, похлопывая себя по карманам в поисках спичек. Владимир приобнял Дашу за плечи, и подошел вместе с ней к Анне. Незачем ей стоять тут одной, пока Серж возится с костром
- Ну... Дамы уже вроде как знают. Или... ах нет, я кажется рассказывал лишь Софье Павловне, да и то в общих черта.- Корф все еще держал руку с лакомством так, что Даша и Анна могли выбирать из его сложенной горстью кисти - лакомую смесь. - После того как мы оба попали на Кавказ - нас вначале держали близ Моздока, проверяя - как мы на деле справляемся со взводами солдат. А потом отправили к постоянному месту службы. Полк стоял в Нижней Кабарде, туда мы и отправились. - Губы Владимира слегка вздрогнули, явно пытаясь сложиться в улыбку. - О нашем маленьком приключении в той крепости Серж однажды рассказывал, помнишь? О купании в ночном озере, горской девице и жене генерала.
-Еще бы - фырнкнул, поднимаясь, Воронов, и отряхивая рукава. - Даже я помню как краснел, рассказывая ту историю.
- Льсти себе - усмехнулся Владимир, одними губами - Вначале марта нашу роту вдруг спешно перебросили в Дербент. Четыре с половиной сотни верст - мы проделали за шесть дней. Впервые участвовал в такой скачке. Нас не ожидали ранее чем через сутки, и у нас получился свободный день. Провели его кто во что горазд, и так вышло, что мы с Сержем,
- Тогда еще почти враги! - вставил посмеиваясь Воронов
- Да..... мы оказались у одного костра, за которым с нами оказался один из местных. Кто-то спросил его - а что за кучи деревяшек высятся повсюду в крепости, да и в тех деревеньках мимо которых мы пролетели на подступах к ней. Он рассказал, что скоро день весеннего равноденствия. Новруз. И тут же, без перехода, принялся рассказывать о том, что это за праздник, какие у него традиции, чем он славен и как отмечается. Мы тогда удивились - как это они празднуют языческий праздник и тут он рассказал о том, что на юге, за Большим хребтом на территории бывшего Бакинского ханства есть удивительные места. Скалы, горящие огнем, и храм, в котором собственно и зародилась древняя, полу-языческая полу -философская религия. которая была в этих местах в самые древние времена. Еще до христианства и ислама. И что праздник этот - отголосок той самой религии, прославляющий весеннее возрождение природы. Ну и.... - он сам вытянул орех с изюминкой, прожевал его и снова улыбнулся, но что-то дрогнуло в этой улыбке. Словно отголосок веселого безумства, совершенного двумя молодыми людьми, ради совершенно дурацкой, по мнению всех окружающих цели. Безумства которое не поддавалось никакому логическому осмыслению, но которое тем не менее сделало их друзьями. - В крепости не было место и нам предстояло разбить лагерь. Мы улизнули под предлогом осмотра и покупки местных лошадей для будущего лагеря. Для поездки по окрестностям - на неделю и...
- И промчались двести пятьдесят верст за три дня, провели день на месте и ровно столько же обратно, оказавшись к концу недели на прежнем месте, словно бы и не отлучались - закончил за него Воронов. - Двести пятьдесят верст по территории, на которой со времен Персидской войны двадцатых годов - русский мундир значил то же самое что мишень нарисованная на лбу. Славное было предприятие.
- Да - взгляд Корфа едва заметно потеплел, словно вытягивал оттуда, из прошлого то, чего не хватало ему сейчас, однако в тепле этом отражалась горечь и невыразимая печаль, с которой старики думают подчас о такой яркой и упоительной - но навсегда ушедшей молодости. - Мы увидели этот храм, и эти скалы. Увидели и ночь костров, и то, как ярок этот праздник, и сколько он значил для той земли. Иногда думаю что мы только потому и унесли ноги живыми - что явились туда как раз в канун праздника. И - недосоюзники недовраги - мы были там гостями. Лишь на обратном пути, покоренные увиденным - мы разговорились. На предпоследнем перегоне до Дербента на нас напали. Так и.... стали друзьями два мало похожих друг на друга человека, которые отправляясь в путь с трудом выносили друг друга.
- А после не могли друг без друга обойтись - резюмировал Воронов, чиркнул спичкой, и протянул коробок Владимиру- Зажигай, Корф. Это твой дом, твоя земля . Твоя жена, твоя душа - мог бы добавить он, но не стал